Семья Филостратов была родом с острова Лемноса, лежащего в Эгейском море, и тем самым была связана с Афинами. Острова Лемнос, Имброс и Скирос были почти всегда, а за последнее время и единственными, «заграничвыми» владениями Афин. Поэтому у Филостратов одновременно уроженцев Лемноса и граждан Афин в ряде их работ появляются постоянные указания на природу и мифы и той и другой своей родины. Самым ранним из этих Филостратов был живший во второй половине II века Филострат, сын Вера (Verus); он был крупный ученый и писатель; выступая как софист с рядом «похвальных речей», он был и теоретиком красноречия; он писал комедии и трагедии, но писал и о трагедиях, был умным и образованным критиком-фельетонистом древнего мира; он, по-видимому, одним из первых применил метод прозаического-рассказа трагедий, тот же метод «показа», который его внук применил к картинам. От него сохранился небольшой, но изящный диалог «Нерон», где этот «софист», полный любви и почтения к прославленным писателям, жестоко клеймит Нерона за те репрессии, которые он применял к неугодным ему литераторам (главным образом к Музонию). Литературная слава открыла ему дорогу к императорскому двору он был секретарем
по дипломатической переписке на греческом языке у Септимия Севера. Это дало ему возможность открыть дорогу ко двору и в кружок Юлии Домны своему сыну Флавию Филострату, самому крупному и известному из этой семьи. Он отличался способностью к литературной деятельности с юных лет; еще совсем молодым человек он выступал как автор тех «писем», любовных посланий в прозе, которые представляли в этот период одну из излюбленных форм литературного творчества. Его современник и член императорского кружка Элиан, прославленный «нежностью и сладостью стиля», также сочинял «любовные послания».
Затхлая атмосфера разлагающейся Римской империи вырастила эти яркие, красивые, но ядовитые цветы. Близость к охваченному мистицизмом двору заставила Филострата написать по специальному заказу Юлии Домны «житие» Аполлония Тианейского, пророка и чудодея ив родных для императрицы сирийских мест. Над этой работой и над личностью этого ловкого «пророка» зло и остроумно смеется Лукиан, Вольтер древнего мира. Под тем же влиянием была начата законченная много позже другая крупная работа Филострата Второго «Жизнеописание софистов», ценнейший источник наших знаний о предшествовавших и современных Филострату литераторах, ученых и писателях. Эта работа также стояла в непосредственной связи с господствовавшими тогда направлениями и интересами руководившего модой «избранного кружка». Интересно отметить одну маленькую «эпиграмму» Филострата единственную сохранившуюся под его именем в «Греческой антологии» (XVI, [110]), которая посвящена описанию картины раненого Телефа. Я привожу ее в своем переводе размером подлинника:
что «император Каракалла» есть не кто иной, как воплотившийся Ахилл, Геракл, Телеф или другой какой-либо «герой» древних сказаний. В среде той же героической тематики вращается и вторая из дошедших до нас работа Филострата, его «Картины», но на ней сказалось уже изменение политической обстановки: во время парфянского похода в результате заговора высшего офицерства Каракалла был убит; императором был избран, по-видимому, замешанный в этом заговоре, но сумевший скрыть свое участие в нем от солдат, которые любили Каракаллу, Макрин. Юлия Домна не пожелала пережить перехода от полновластной .госпожи» к положению бывшей правительницы, высланной по приказу нового императора в свою наследственную Эмесу, и окончила свою жизнь самоубийством. Положение Филостратов пошатнулось. Наш Филострат не добился профессуры в Риме и Афинах, где получил ее его соперник Кассиан. К этому времени, после смерти Каракаллы и недолговременного правления Макрина на престол был возведен Элагабал, племинник Юлии Домны. Но он был вскоре убит возмутившимися преторианцами, и на престоле оказался юный Александр Север или скорее его мать Юлия Меза. Началось «гонение» на все предшествующее, как на личностей, так и на образ мышления. Потерявши твердую опору в придворной жизни, Филострат (III) направился в провинцию; одним из любимых мест его жизни был Неаполь, о котором он говорит и в «Картинах», и в более ранней .Героике». Прославленный софист, он пользовался на родине большой популярностью, в результате которой он был облечен почетной должностью архонта в Афинах. Он там и умер и был похоронен на родном Лемносе. И после смерти он пользовался большой литературной славой. О любви к его произведениям говорит то огромное количество рукописей, которое у нас сохранилось для его «Картин». Прежде чем перейти к более подробной оценке этой работы, необходимо сказать еще о последнем, четвертом Филострате, недоконченная или не вполне дошедшая до нас работа которого тоже впервые появляется в русском переводе.