15. Главк, бог моря
16. Палемон
здесь как дары для умерших, и таинственный способ заклания, о мальчик, пускай все это останется тайной в святом служении Палемона: ведь всякая речь о божественном полна религиозного страха и вообще исполнена тайны. К лику богов причислил его мудрый Сисиф; сосредоточенный вид обличает в нем мудреца. Что же касается внешности Посейдона, то если бы он собирался пробить горы Фессалии или разломать скалы Гир, он должен бы быть нарисованным страшным и как бы разящим, но так как он принимает Меликерта своим гостем, чтобы жить ему на земле, то он улыбается, видя его подплывающим к берегу, и велит Истму открыть свою грудь, чтоб стать Меликерту жилищем. (4) А Истм, о мальчик, изображен в виде некоего божества; прислонившись спиной, он лежит на земле; ведь природой назначено ему лежать между морями Эгейским и Адриатическим, как мост, который разделяет оба эти моря. Направо от него стоит юноша (может быть, то Лехей), а налево девушки; а самые эти Мори, прекрасные и веселые, сидят около той земли, которая этот Истм создала.
17. Острова
I. Море, как ты видишь, большое и на нем острова; клянуся Зевсом, это не Лесбос, не Имброс или Лемнос, но их целая куча и они маленькие, как какие-нибудь на море деревни, загоны что ли иль стойла. (2) Первый из них с отвесными берегами, крутой и самою природой как бы обнесенный стеной, высоко поднимает свою вершину, как трон всезрящего Посейдона; с него стекает вода и делает влажным остров, который своими горными цветами питает пчел. II. Эти цветы любят рвать и нереиды, когда они, играя, веселятся на море. (3) Второй остров низкий и с хорошей землею; его заселяют совместно рыбаки и крестьяне, живущие меновою торговлей, обмениваясь одни плодами земли, другие тем, что в море поймали; Посейдону они воздвигли статую в виде земледельца с плугом и запряжкою, чтобы показать, что урожай земных плодов они будут приписывать ему; чтоб Посейдон не очень походил на земного бога, к плугу прибавлена корма корабля, и он режет землю, как бы плывя. (4) III. Соседние с ними два острова некогда были одним, но море, посредине его разорвав, отделило часть его проливом, шириною в реку; это, мальчик, ты можешь понять и из картины: по трещине острова ты видишь сходные очертания берегов; они как бы совпадают друг с другом, и их углубления вполне подходят к их выступам. То же самое было некогда также в Европе, в Фессалии у Темпейской долины: землетрясения, заставив ее разойтись, дают нам возможность по очертанью расщелины видеть прежнее соответствие гор. Еще и теперь заметно, где находились выступы скалы, так как они соответствуют углубленьям в противоположных скалах, и совершенно ясны следы того леса, который при разрыве скал естественно должен был за ними последовать; еще и теперь остались места прежних деревьев. Мы должны считать, что и с островом случилось то же. Над этим проливом переброшен мост, так что благодаря ему этот остров кажется как бы одним. IV. Люди плывут под этим мостом, другие едут по нему на повозках. Ты видишь, как движутся здесь и пешеходы и моряки. (5) Этот же остров, мальчик, ближайший, должны мы считать за чудо: весь он внутри горит огнями; они заливают все складки и расщелины острова, и по ним, как по трубам, огонь вырывается кверху, образуя страшные потоки лавы, а от них текут огромные реки огня; впадают в море они и на нем образуют волненье. Кто по этому поводу хочет предаться научным исследованиям, тот узнает, что этот остров состоит из асфальта и серы, которые под влияньем воды смешиваются и загораются с огромным количеством пара, извлекая из моря то, что возбуждает материю. Живопись же, которая столь охотно использует образы поэзии, приписала острову такое сказанье: будто бы некогда ударом молнии был сброшен сюда какой-то гигант, но так как он никак не мог умереть, то на него был наброшен этот остров, вроде темницы; однако гигант все еще не уступает; даже находясь под землей, продолжает бороться и с угрозами выдыхает этот огонь. Говорят, что так же поступает в Сицилии Тифон, здесь, в Италии, Энкелад; целые материки и острова давят их еще не умерших и все умирающих.