Шрифт
Фон
Вновь к середине зимы начинает ввысь подниматься.
90 Был там и Сёквабек, сидел в нем Один у Саги
С чашей вина золотой; та чаша море земное
В золоте пламенном утра, а Сага весна молодая,
Руны ее цветы, вплетенные в свежую зелень,
Бальдер на троне сверкал, беззакатное летнее солнце,
95 Льющее с тверди небесной на землю свое изобилье,
Образ добра, ибо зло и добро то мрак и сиянье.
Тягостно солнцу взбираться на круть, у добра же не мене
Кружится там голова, и оба, вдохнувши глубоко,
К мрачной спускаются Хель; на костре то Бальдер пылает.
100 В Глитнере мирном чертоге с весами в руке восседал там,
Споры решая, Форсете судья на тинге осеннем.
Образы эти, и много других, означающих битвы
Света на своде небес и в душе людской, на запястье
Вырезал мастер искусно. Рубином дивным увенчан
105 Был его выгнутый круг, как солнцем увенчано небо.
Издавна было запястье наследьем в роду: ибо Волунд,
Хоть и по линии женской, считался отцом поколений.
В северных водах кружась, однажды сокровище выкрал
Соте-разбойник; надолго оно утрачено было.
110 Слух прошел наконец, что в курган замурованный Соте
Скрылся на бреге британском, живым, с кораблем и с богатством;
Там не нашел он покоя, и призрак в кургане метался.
Торстен молву услыхал, на дракона он с Беле поднялся,
Пенный вал рассекая, поплыл в британское море.
115 Словно храмовый свод или двор королевский, покрытый
Щебнем и дерном зеленым, курган возвышался на бреге.
Свет сиял изнутри: бойцы сквозь щель заглянули
Викинга там просмоленный корабль стоял с якорями,
Вытянув реи и мачты подняв; над кормой же высоко
120 Страшный призрак сидел; он в огненный плащ облачен был.
Мрачный сидел он, клинок вытирал, запятнанный кровью,
Вытереть пятен не мог; и сокровищ награбленных груды
Сложены были вокруг; на руке же сверкало запястье.
Беле шепнул: «Войдем и с огненным духом сразимся,
125 Против тролля нас двое» Но Торстен ответил сердито:
«Предков обычай один на один; я так же сражаюсь».
Долго спорили оба, кто первый судьбу испытает
В страшном деле, и шлем, наконец, свой Беле приподнял,
Два в нем жребья потряс, и при звездном мерцании Торстен
130 Снова свой жребий узрел, От удара копья отскочили
Разом замки и засовы Коль спрашивал кто-либо после,
Что испытал он во тьме безмолвствовал он содрогаясь.
Беле сначала услышал, как песнь заклятья звучала,
Звон раздался затем: клинки, казалось, скрестились,
135 Дикий крик наконец. Все стихло и выбежал Торстен,
Бледен, растерян, смятен: со смертью он бился в кургане.
Все же запястье он нес. «Дорогая цена! говорил он.
Раз я в жизни дрожал когда его добывал я».
Славилось всюду запястье и было на Севере первым.
140 Третьим сокровищем рода корабль Эллида считался.
Викинг (преданье гласит), из похода домой возвращаясь,
Плыл у родных берегов и видит, на малом обломке,
Словно играя с волной, качается кто-то беспечно.
Ростом пловец был высок, благороден осанкой, и лик был
145 Светел, открыт, но изменчив, как море в солнечном блеске.
Плащ его был голубым, золотым с кораллами пояс,
Пены белей борода и, как море, зеленые кудри.
Викинг ладью повернул, и бедного спас, и в усадьбу
Взял незнакомца с собой, и, иззябшего, там угостил он;
150 Вечером гостю постель предложил, но тот засмеялся:
«Веет ветер попутный, корабль мой не плох, как ты видел,
Сотни миль, я уверен, на нем проплыву до рассвета.
Был ты радушен со мной, благодарствуй! Хотел я о госте
Память оставить тебе, но мои сокровища в море;
155 Может быть, все же на бреге найдешь ты завтра подарок».
Утром Викинг у моря стоял, и вот по заливу,
Словно орел за добычей, дракон несется крылатый.
Нет пловцов на борту, не виден и кормчий, однако
Руль извилистый путь находит средь шхер и утесов:
160 Дух в нем, казалось, живет. Корабль приблизился к брегу,
Сами свились паруса, и, ничьей не тронут рукою,
Якорь, в глубь опустившись, во дно залива вонзился.
Викинг безмолвно глядел, а волны пели играя:
«Эгира ты приютил тебе он дарит дракона».
165 Был королевским подарок: дубовые гнутые доски
Не были сомкнуты лишь, но срослись неразрывно друг с другом.
Выше дракона морского казался корабль; поднимал он
Голову к небу, и золотом пасть пламенела червонным.
Синим и желтым пестрело широкое чрево, могучий
170 Хвост свивался кольцом, серебром чешуи отливая,
Черные были крыла с каймою алой; раскрыв их,
Вровень он с бурей летел орел позади оставался.
Если с оружьем бойцы наполняли корабль, казалось,
Конунга замок морской иль крепость плавучая мчится.
175 Славился всюду корабль, и был он на Севере первым.
Эти и много иных унаследовал Фритьоф сокровищ.
В Северном крае едва ль нашелся б наследник богаче,
Если не конунга сын, ибо мощь королей несравненна.
Не был он конунга сыном, но духом был конунгу равен,
180 Кроток, приветлив, открыт и быстро росла его слава.
Верных двенадцать бойцов имел он, князей по отваге,
С грудью стальною, в рубцах, отца товарищей давних.
Самым последним сидел, как роза средь листьев увядших,
Юноша, Фритьофа сверстник, и звали воина Бьёрном:
185 Весел, как отрок, надежен, как муж, и как старец, разумен.
С Фритьофом юноша вырос и был его названным братом.
Кровь смешав, поклялись делить они радость и горе,
Шрифт
Фон