И крайней в их спорах, если не успеваю вовремя сбежать, тоже всё время оказываюсь я!
Разговор на повышенных тонах доносится до меня уже на подходе к оркестровой яме.
Ну чего там? шепотом спрашиваю у Толика, нашего гобоиста.
Как всегда, мученически вздыхает тот. А мне ещё дочку из школы забрать надо!
Весь оркестр рассосался кто куда и не торопится внутрь никому не хочется случайно оказаться виноватым в том, что переписчик, который пару сотен лет назад переписывал ноты композитора для печати, торопился и поставил какую-нибудь закорючку не там, где надо. Зато все двести лет первым скрипкам есть, чем заняться например, до хрипоты спорить с дирижерами, как именно эту закорючку следует играть.
Вы, Иосиф Давидович, здравый смысл-то подключите!
Здравый смысл, Павел Петрович, тут не работает вы же за пультом стоите!
Ну так вселенскую глупость тогда используйте! У вас запас наверняка найдётся!
Не смею возражать вам, маэстро, вы в этом первый!
Да я с вами уже дирижировать разучился где оркестр? Оркестр где, я вас спрашиваю? Репетиция давно, можно сказать, идёт, а яма пуста!
Могильная, хмыкает мне на ухо Толя.
Я поворачиваюсь к нему и киваю, подталкивая к двери.
Коллеги! шиплю суфлёрским шёпотом. Вылезаем быстро! Ноги в руки, смычки в зубы, бегом!
Ага, а духовые пусть в это время берут в рот, язвит Толик.
Тьфу на тебя, пошляк! Вперед, ты у нас главный, иди давай, дуй головой свою ля.*
Смотри, чтоб два наших мастодонта тебя не услышали, оборачивается ко мне гобоист. Каждый из них знает, что главный он.
Вздохнув, прохожу внутрь последней и тороплюсь к своему месту.
Репетиция проходит сносно. Ну, если не считать пары взрывов дирижёра, который из-за весеннего обострения, не иначе решил вдруг поинтересоваться, что там играют самые дальние от него струнные. Спойлер разумеется, не то, что ему нужно. И вообще, удавить бы нас всех нашими же струнами общее звучание от этого только выиграет. Впрочем, духовикам тоже посоветовали набрать побольше воздуха и задохнуться, раз уж играть не умеют.
После репетиции я очень удачно успеваю улизнуть, пока наши маэстро не взяли меня в оборот, огибаю дворец, перебегаю через дорогу и спускаюсь к набережной, которая уже светится вечерними фонарями. Город, где я родилась, росла, училась, а теперь продолжаю жить и работать, раскинулся у озера, можно сказать, нашей жемчужины. И набережная место, где встречаются, расстаются, бегают по утрам и гуляют по вечерам. Короче говоря, это местная Пятая Авеню пополам с Бродвеем.
Подхожу ближе к перилам, вдыхаю холодный вечерний воздух. Солнце только что зашло закаты у нас как раз над озером и горизонт ещё расцвечен всеми красками от алого до тёмно-фиолетового. Зимой тут всех сдувает напрочь. Но сейчас уже весна. Невольно улыбаюсь, глядя на разноцветное отражение фонарей в воде. Скоро фестиваль Он всегда проходит весной в честь дня рождения
знаменитого композитора, которого угораздило родиться в нашем городе.
Или посчастливилось. Нам-то вот точно посчастливилось кому бы иначе было известно это место. Хотя вряд ли бы с этим согласились поколения детей, которых мучили и продолжают мучить классической музыкой, во множестве написанной этим самым композитором для всех видов музыкальных инструментов. Плодовитый был товарищ! Кстати, о мучениях Ко мне же в восемь Вовочка придет!
Вдохнув последний раз запах озера, разворачиваюсь. В темноте добираться до музыкалки подворотнями нет никакого желания. К счастью, из-за угла выворачивает трамвай. Повезло!
Выслушав несчастного ребёнка вот не зря скрипка происходит от слова «скрипеть» я обещаю ему, что если он продолжит репетировать, как сегодня, участие в отчётном концерте ему обеспечено. Директор школы и по совместительству дирижёр школьного оркестра наверняка захочет меня удавить, но если выбирать между ней и Вовиной бабушкой, лучше уж директор. Для неё я, по крайней мере, штатная единица, просто так в утиль не спишешь.
Со скрипкой наперевес устало тащусь домой. В такие минуты искренне радуюсь, что я не виолончелистка. Сначала поднимаюсь на свой третий этаж, отношу инструмент, кормлю свою пушистую дымчато-серую кошку Лиру. А потом спускаюсь на этаж ниже.
БабАнь, это я! кричу из коридора, открыв дверь своим ключом.
Алёнка, проходи! доносится из гостиной.
Странно. Бабушка в это время обычно на кухне сидит. Прохожу в комнату и чуть не вздрагиваю.
Добрый вечер, Жанна Вадимовна, улыбаюсь пожилой женщине, бывшей бабушкиной коллеге.
Добрый, добрый, Алёнушка, она расплывается в ответной улыбке, и я напрягаюсь. Нетипично для неё. Такие новости!
Какие? кидаю на бабушку подозрительный взгляд, но та сосредоточенно наливает чай.
Антоша возвращается! выдаёт Жанна Вадимовна. Представляешь? Решил пожить здесь какое-то время!
Вот же ёп. перный театр!
Я уже сказала, что ты будешь очень рада его видеть!
О да. Ещё как рада. За что ж мне такое счастье-то?
У меня завтра педсовет с утра, ты же сможешь его встретить? Жанна Вадимовна просто лучится от удовольствия, глядя на меня, а я, офигев, плюхаюсь на диван, чуть не промахнувшись мимо него.
Встретить?!