Я заставляю себя улыбнуться.
Ну мой голос звучит хрипло. Твой отец без записи взял меня на приём. У меня небольшие проблемы со здоровьем.
Катя сразу меняется в лице, взгляд становится внимательным, почти тревожным.
Неужели у вас проблемы с сердцем? она втягивает в себя воздух, пальцы сжимают край пакета.
Моя спина словно покрывается инеем. Она так искренне волнуется за меня. Я не хочу выталкивать из себя очередную ложь, но как выйти из ситуации правильно?
Нет, ничего серьёзного, спешу заверить её. Просто хотелось бы услышать мнение квалифицированного специалиста. Для спокойствия.
Катя чуть расслабляется, кивает.
Понимаю. Папа лучший. Вы точно в надёжных руках.
Я не нахожу, что ответить, просто киваю. А внутри всё сжимается от напряжения. От страха. От вины.
Катя немного мнется, словно не знает, как подступиться, но в её глазах появляется тёплая искренность.
Знаете, я вообще-то искала вас, вдруг говорит она, чтобы отблагодарить за тот день. Я не знала, где вы живёте, иначе давно бы нашла способ. Но она смущённо улыбается, вот судьба сама свела нас снова.
Я замираю, смотрю на неё, пытаясь спрятать ту боль, которая вспыхивает в груди. Та боль, которую я сама когда-то принесла этой девочке, оставив её тогда на произвол судьбы. Но Катя не знает, и, возможно, никогда не узнает. Лучше так.
Не за что меня благодарить, спокойно отвечаю, скрывая дрожь в голосе. Любая бы так поступила.
Катя качает головой, поправляет волосы.
Нет, не любая. Вы подвергли себя опасности, рисковали жизнью. Это она медленно выдыхает, это было очень смело. Вы спасли меня.
Я лишь слабо улыбаюсь, не зная, как ещё ответить. Я смотрю на эту девочку и понимаю, что наслаждаюсь этой неожиданной встречей. Она такая светлая. Искренняя. Невинная и добрая. Ян определенно хорошо воспитал ее. Мне не стоило волноваться за то, каким отцом для нее он был. Я вдруг чувствую, что начинаю безумно нервничать. Сердце снова от боли разрывается, когда в голову приходит мысль, что этой девочке я дала жизнь. Если бы не поступила опрометчиво, если бы откинула в сторону эмоции все могло бы быть по-другому.
Я на автомате тянусь к сумочке, чувствую как начинают дрожать руки, но сразу же одергиваю себя. Пить таблетки при дочери не лучшая идея.
Всё же, давайте хотя бы обменяемся номерами телефона, вдруг предлагает Катя, голос звучит чуть настойчивее. Я хочу угостить вас ужином в благодарность.
Нет-нет, это совершенно лишнее, спешу отказаться, махая руками. Я правда рада, что с тобой всё в порядке, но... делаю паузу, сглатываю. Не стоит. Всё хорошо.
Катя на секунду выглядит расстроенной, тяжело вздыхает.
Хорошо. Но если вдруг она запинается, если вдруг передумаете, скажите отцу. Я буду рада.
Я снова киваю, но внутри всё сжимается. Сжимается от того, что в этой комнате я лживая женщина, которую она благодарит за спасение, не зная всей правды.
Если вдруг проголодаетесь, Катя мягко улыбается, угощайтесь. Там хватит и на папу, и на вас.
Я не знаю что ответить, лишь машинально тяну к себе пакет.
Тогда я пойду, добавляет она, делая шаг к двери. Но не успевает её коснуться, как дверь вдруг распахивается сама.
В кабинет заходит Ян.
Он останавливается на пороге, и всё в нём замирает. Взгляд сначала падает на Катю, потом на меня. Его лицо мгновенно каменеет.
Молчание становится ощутимым, как давящий груз. Никто не двигается.
Катя первая нарушает паузу, её голос звучит слишком бодро, словно пытается сгладить неловкость:
Папа, я просто зашла оставить тебе ужин. Не хотела мешать.
Она бросает на меня короткий взгляд, будто пытается убедиться, что всё в порядке, а потом быстро проходит мимо отца. В дверях на секунду задерживается, оборачивается:
До свидания.
Тяжёлая, нависшая тишина остаётся в кабинете после ее ухода.
Насупившись, я резко поднимаюсь с кресла.
Значит, Катя здесь работает? голос звучит напряжённо.
Ян молчит, будто обдумывая, стоит ли вообще отвечать.
Его взгляд становится холодным, отстранённым.
Ты здесь не для того, чтобы узнавать о месте работы Кати, произносит он ровно.
Я киваю. Понимаю. Лучше не поднимать эту тему. Он давно дал понять, что мне стоит держаться от дочери подальше и я не могу его винить в этом.
Я отвожу взгляд. Подхожу к кулеру, наливаю в пластиковый стакан воду. Я опускаю руку в сумочку, вытаскиваю баночку с таблетками.
Встреча с Катей слишком сильно выбила меня из равновесия. Вновь открыла старые раны, сомнения, переживания. Я снова начинаю корить себя за то, что в прошлом была так слаба. Что отреклась от собственной плоти и крови.
Я только успеваю достать баночку из сумки, как вдруг её выдёргивают из моей руки. Я резко поднимаю голову. Ян. Он стоит слишком близко, его пальцы на мгновение касаются моих. Тепло его кожи обжигает, словно электрический разряд прошёлся по телу. Я вздрагиваю и резко отступаю в сторону.
Отдай, голос звучит резко. Я чувствую дежавю. Это триггерит меня. Кирилл делал так же в момент моей уязвимости.
Он не спешит отдавать. Ян читает название на этикетке, изучает состав, хмурится. А потом подходит к урне.
Не смей! Я делаю шаг к нему, но он уже высыпает содержимое баночки в мусор. Белые таблетки падают, рассыпаясь, как песок. Я в шоке. Смотрю, как последняя таблетка падает в урну, а за ней отправляется и сама баночка.