Я могу ее увидеть? Сама не понимаю, зачем спрашиваю. Мне стоит уехать. Исчезнуть из жизни Кати. Пусть думает, что ей помогла какая-то неизвестная женщина. На этом наши пути должны разойтись. Но что-то меня останавливает. Отчаянная, разрывающая душу тоска. А еще безумное волнение.
Она еще не пришла в себя, но вы можете зайти в палату.
Я почти бегу на второй этаж.
Палата маленькая, тускло освещенная, единственное окно выходит на темный больничный двор. Катя лежит на кровати, под капельницей, бледная, словно фарфоровая кукла. На голове повязка, светлые волосы разбросаны по подушке, ресницы дрожат во сне. Она кажется такой хрупкой. Такой маленькой.
Я подхожу ближе, сажусь на стул рядом с кроватью. Замечаю в ее волосах засохшую кровь.
Я не должна здесь быть, ее имею на это права. Но не могу заставить себя развернуться и уйти. Я смотрю на нее и чувствую, как что-то щемит в груди.
Запоздалое чувство вины и сожаления съедают меня изнутри.
Как я могла оставить ее? Как я могла бросить ее в этом мире одну? А если бы я не согласилась тогда на предложение Кирилла? Если бы просто пошла другим путем? Растила бы ее одна.
Да,
было бы сложно. Очень сложно. Но потом Потом боль притупилась бы, стерлась, и я бы просто любила ее.
Но она не выглядит несчастливой. Наверное, все к лучшему. Скорее всего ее растила хорошая женщина. Сильная, волевая, не такая поломанная, как я.
Я устала.
Так устала, что сама не замечаю, как опускаю голову на край кровати. Я не чувствую, как веки тяжелеют. Как дыхание замедляется. Как все уходит на второй план.
Последнее, что я осознаю, прежде чем провалиться в сон, это теплая рука в моей ладони.
Я просыпаюсь от чьего-то прикосновения. Мягкого, но чужого. Резко вздрагиваю, поднимаю голову И цепенею. Я словно попадаю в свой самый страшный сон. Еще не до конца очнувшись, не понимаю, что происходит и где нахожусь. И почему у меня перед глазами это жуткое лицо и пронзительные глаза Яна Бессонова.
Я не могу пошевелиться.
Не могу дышать.
Грудь сдавливает, в ушах гул, в голове разрываются осколки прошлого.
А он смотрит на меня. Пристально. Спокойно. Без тени узнавания.
Его рука все еще на моем плече, горячая, обжигает меня огнем.
Его темная аура заполняет пространство, заставляет сжаться в комок, почувствовать себя той самой девочкой, которую он затянул в темную комнату целую вечность назад.
Я едва не задыхаюсь от паники, но он Он ничего не чувствует. Ни тени вины. Ни воспоминаний.
Только ровный мягкий голос:
Это вы мою дочь спасли?
Я моргаю, молча пялюсь на него, сжимаю челюсти, чтобы не заорать от страха. Потом в панике смотрю по сторонам. В палате только мы и Катя. Заставляю себя успокоиться. Здесь люди, он не сможет мне ничего сделать. Но все равно боюсь его. Вся леденею.
Спасибо вам большое. Мне рассказали обо всем. Если я могу вас как-то отблагодарить
Я не даю ему договорить. Не могу это слышать. Не могу. Резко вскакиваю со стула, отшатываюсь, едва не задевая капельницу.
Ничего не нужно.
Мой голос резкий, натянутый, как струна, готовая лопнуть. В его взгляде отражается удивление. Он явно не понимает, почему я себя так веду. Почему у меня на лице застыла гримаса страха и боли.
Раз вы пришли, я ухожу.
Я разворачиваюсь и сбегаю. Просто срываюсь с места, не оглядываясь. Знаю, как это выглядит со стороны. Знаю, что это странно, подозрительно, глупо. Но не могу иначе.
Я бегу по больничному коридору, не видя ничего перед собой, кроме мелькающих дверей, стен и собственного отражения в мутных окнах.
Он не узнал меня.
Разве это возможно? Он разрушил мою жизнь, но даже не помнит моего лица.
Я останавливаюсь на тротуаре, пытаюсь отдышаться, но тут же замечаю, как на меня смотрят.
Только сейчас осознаю, что я все еще в домашнем халате и тапочках.
Черт.
Ветер пробирает меня до костей. Я выгляжу, как сумасшедшая. Как женщина, сбежавшая из психушки. Иронично, да?
Но хуже всего я не знаю, что делать.
Моя машина осталась у дома Бессонова. Я даже не закрыла ее, вылетела из нее, не думая о том, что будет дальше. Телефон тоже там.
Гениально, Нина. Как теперь вызвать такси? Денег нет, карты нет, ничего нет.
Я разворачиваюсь, собираясь вернуться внутрь, попросить кого-нибудь вызвать мне машину, но в этот момент из больницы выходит Ян.
Ноги прирастают к асфальту. Он останавливается у входа, оглядывается по сторонам. Скорее всего ищет меня.
Я чувствую, как по спине пробегает холод.
Вспомнил?
Я делаю шаг назад. Потом еще один. А потом разворачиваюсь и иду вдоль дороги, подальше от больницы, подальше от него. Я больше не чувствую себя в безопасности.
Мимо проезжают машины. Ловить попутку не вариант. Стоит подождать, когда рядом с больницей затормозит такси и попросить отвезти меня домой.
Внезапно рядом со мной останавливается автомобиль. Я чувствую напряжение, когда стекло медленно опускается. Знакомое лицо и я немного расслабляюсь.
Садитесь, Нина Романовна.
Это водитель нашей семьи. Как он меня нашел? Неужели все это время за мной кто-то следил? Черт, мне не хочется, чтобы Кирилл узнал о Кате. Если его люди наблюдали за мной, могли бы хотят бы помочь отбиться от тех уродов!