Дарий, весь напрягшись, глядел на говорившего, как бы не веря глазам.
Мы, кажется, раньше не встречались, сказал тот, сконфузясь, извиняющимся тоном. Меня зовут Прокопий. Я медик, но тоже прикасался к философии, в студенческие времена. Была такая тяга
Лейтенант взглянул на них обоих строго, если не сказать с негодованием.
Как это «раньше не встречались»? Вы же были одного полка!
Дарий обернулся к Лауре с вопросительной улыбкой, как бы ожидая знака, говорить не говорить?
Да, решился он вдруг. У меня с самого начала было ощущение, что мы встречались. Причем навеянное как раз тем происшествием, о котором я вам только что рассказывал. Но я не смел признаться Видите ли, чем больше я смотрю на вас, господин доктор, тем больше мне бросается в глаза ваше сходство с Иваном
Раздались смешки, гости сочли нужным недоуменно переглянуться. Дарий по-прежнему улыбался.
Это, во всяком случае, любопытно, заметила Лаура, потому что я представляла себе Ивана не таким. Я представляла себе паренька лет восемнадцати-девятнадцати, веснушчатого и с очень светлыми волосами. А доктор, как вы видите, брюнет, никаких веснушек. И у него двое мальчиков, уже ходят в школу.
Дарий потер лоб, пытаясь уловить подробность, которая в ту минуту казалась ему решающей.
Но, в сущности, какая разница, продолжала Лаура. Тебе показалось, что господин доктор похож на Ивана это главное. А раз так, мы можем спросить господина доктора, что происходило в голове Ивана, когда его несли на карабинах. Как вы считаете, господин доктор, он их благословил?
Прокопий, несколько озадаченный, покачал головой.
Как вам сказать? По моему разумению и да, и нет. Трудно предположить, что Иван вообще не догадался, чего от него хотят. Повторил же он: «Christu». И когда он бормотал что-то, он, по всей вероятности, отвечал им. Очень может быть, он говорил им о своей благодарности или даже о любви, христианской или нет, неважно, о любви, положим, просто человеческой. Но они-то, Замфир с Илиеску, добивались от него не этого они ждали благословения по форме
Дарий резко вскинул голову и обвел всех взглядом.
Вспомнил! взбудораженно заговорил он. Я вспомнил, что я подумал в тот момент, когда мне передалась их вера и я стал заклинать Ивана: «Bless our hearts, Ivan! Save our souls!..» Я подумал: если правда, что Иван, такой, как он есть, парализованный, почти потерявший дар речи, умирающий на обочине дороги, если Иван правда может нас спасти, значит, тут кроется какая-то тайна, роковая и заповедная. Значит, Иван каким-то для моего ума непостижимым образом есть наместник или воплощение неведомого Бога, agnostos theos, о котором говорил апостол Павел. А так это или не так, я никогда не узнаю. Потому что кто может знать, сыграли какую-то роль в нашей жизни или нет его благословение или просто его любовь
Г-жа Македон приоткрыла дверцу печи и со словами «что-то выстудилась комната» подбросила туда остатки дров.
Открыто окно в ванной, объяснила Адела. Было так накурено я решила проветрить.
Не перебивайте нас! прикрикнула на них Лаура. Посмотрим, что скажет доктор. Эта идея с неведомым Богом привносит новый оттенок, для меня совершенно неожиданный. Что скажете, господин доктор?
Прокопий снова покачал головой и на секунду прикрыл рот ладонью, словно пряча улыбку.
Да, любопытно, я тоже все время думал, что мне напоминает этот случай. Он определенно мне что-то напоминает вот только что? Но даже если это была эпифания неведомого Бога, то уж никак не афинского agnostos theos, о котором говорил апостол Павел. Непохоже, чтобы греки придумали себе такого Бога
Дарий нетерпеливо кивнул.
Само собой, само собой. Но их же сонмы, разных неведомых богов и божеств.
Оставим это, вмешалась Лаура. Одного жаль: ты не успел объяснить Ивану, что ты понимаешь под сей туманной формулой «ряд очевидных, но взаимоисключающих обстоятельств».
Дарий вздрогнул и улыбнулся ей с затаенным волнением.
Что понимаю? Самоанализ предельной глубины, но и предельной беспощадности. Это был миг, когда меня озарило, когда мне открылось недоступное раньше я нащупал интуицией как бы сам принцип моего существования И может
быть, не только моего, добавил он, понизив голос. Я почувствовал, что прозрел тайну человеческого существования вообще. И это расплывчатое выражение, «ряд очевидных, но взаимоисключающих обстоятельств», было только подступом к облечению тайны в слова. Она уже оформлялась у меня в голове, мне казалось, я вот-вот схвачу ее Но сны такая штука, сейчас я уже ничего не помню
Тут он заметил, что, кроме Лауры и Прокопия, все остальные слушают его, похоже, только из вежливости. Хозяева позвали к столу как раз в тот момент, когда Лаура задала свой последний вопрос, и гости дослушивали уже на ногах и даже тихонько подвигаясь к дверям столовой. Ему следовало тоже встать, но какая-то странная, не лишенная приятности истома удерживала его в кресле. Он рассеянно улыбался, пытаясь понять, что с ним. Лаура прикоснулась к его плечу.
Вставай, мы остались последние, шепнула она. Пора.