Алло, говорит Столбов. Хочу предупредить: только что у меня был следователь Да, новый, Немцов. И, думаю, неспроста. Прошу вас, присмотритесь Да не учу я!.. Хорошо, хорошо.
Когда Столбов опять-таки очень небрежно швырнул меня на рычаг, Кравцова язвительно спросила:
Открытым кодом работаешь?
Глотова нет, а для тебя разговор о Немцове не секретный. Познакомься с ним. И быстро. Ему лавры Петра Никанорыча Дорошенко покоя не дают. Значит, следует пойти товарищу навстречу. Нужна закладная на его безгрешную душу.
Столбов пошел к поджидавшему его внизу Глотову, а через некоторое время покинула «Лесосбыт» и Кравцова.
СНАРЯДОВ НЕ ЖАЛЕТЬ!
Рассказ Двери, обитой кожей
Дверь я несколько необычная. Поскольку моя главная функция охранять тишину и покой в кабинете заместителя председателя облисполкома Кузьмы Лукича Лупакова, то меня с обеих сторон обили кожей. От этого я немножко располнела, но не утратила ни слуха, ни зрения. И вот что замечательно: я одинаково хорошо вижу и слышу любой своей стороной. Поэтому всегда знаю, что происходит и в кабинете, и в приемной.
Мне хочется начать свой рассказ с той минуты, когда в приемную вошел Немцов. Здесь были только Валя помощница Лупакова, однокашница Немцова по институту, и Сербин, сидевший в отдалении.
Ну как, Валюша, обживаешься на новом месте? спросил он ее. Вижу, ты уже здесь как рыба в воде.
Хуже: как рыба в консервной банке. Советовал ты мне не брать для диплома административного права Не послушалась. Теперь вот маринуюсь тут, как салака.
Ничего, и салака в открытое море выходит. Придет твое время!
Тебе-то хорошо говорить
И мне худо, Валя. Брожу по лесу и никак просеку не могу найти. Совещание скоро?
Сейчас начнется.
Вошли Столбов и Глотов. Столбов, вероятно, ожидал увидеть здесь Немцова, но присутствие Сербина его удивило.
Ба, опять те же лица! воскликнул он и, обращаясь к Немцову, сказал: Ну, вы-то знаю, почему здесь. А других тоже приглашали?
Вопрос был явно адресован Сербину. И тот немедленно ответил:
Кузьма Лукич приказал. Хочу, говорит, услышать из первых уст. А я что? Меня слушают я говорю, от меня отворачиваются я молчу.
Ну-ну, послушаем, какие ты будешь песни петь, приунженских лесов соловей! процедил сквозь зубы Столбов.
В этот момент всех позвали в кабинет Лупакова.
(Кстати, задумывался ли ты, читатель, что такое служебный кабинет руководителя средней руки? Мне иногда кажется, что это продукт поточного производства. Так же, как с конвейера завода сходят одинаковые утюги и чайники, так и незримый канцелярский конвейер рождает абсолютно схожие служебные кабинеты. Поезжай в любой район страны, посети любое присутственное место и ты увидишь одно и то же: длинный П-образный стол, покрытый зеленым сукном, гнутые стулья-кресла, сейф, столик с телефонами, географическую карту на стене. И, конечно, меня, обитую кожей Дверь. Таков был и кабинет Лупакова).
Хозяин кабинета молча полистал переданный ему отчет, потом сказал:
Ну, докладывай, Столбов. Какие будут твои комментарии? И, обращаясь к Немцову как к новому человеку, добавил: Это Вадим Синявский наш: хотя сам в игре не участвует, но объяснить все может.
Как видно из отчета, с планом мы справились, начал Столбов. По заготовкам идем даже с некоторым опережением. Лимитирует транспорт. Если не используем дополнительные возможности и резервы, то распутица ведь не за горами!
Вот ты про резервы и докладывай. А насчет погоды не надо: сами грамотные, прогнозы читаем, сводки слушаем.
На излишек древесины есть несколько заявок. Во-первых, Батуринский комбинат. У него «МАЗы» и тракторов несколько. Во-вторых, совхоз «Богатырь». Гужом будет вывозить. Опять же «Стройфаянс». Но мы уже отгрузили ему тридцать вагонов.
Я полагал бы
Погоди, Столбов. Тут живой человек со «Стройфаянса» есть. Его и послушаем. Давай, товарищ Сербин.
Поднялся Сербин.
Я буду говорить о главном, Кузьма Лукич. Что мы имеем? Облицовочную плитку, цветное стекло, трубы, кухонные раковины, унитазы. Ванн пока не имеем, но будем иметь. К концу квартала. У меня все.
Видали, как доложил, а? заметил Лупаков. Только суть. Учитесь, молодые люди! А что же ты, товарищ Сербин, о лесе не упомянул?
Сербин опять встал.
Как поется в романсе, «не надо слов, не надо продолжать». Лес возьмем любой. Заготовительный цех расширяем, жилье строим.
Ясно, сказал Лупаков. Вот, друзья, говорил он о продукции своего комбината, а я наши Черемушки видел. На кухне белоснежная мойка для посуды, ванная комната как игрушка сияет Не хочешь, а разденешься и прямо под душ. Цветные витражи
Романтика, Кузьма Лукич! восхищенно воскликнул Глотов.
Романтика, это ты верно заметил, Глотов. Мы не поэты, конечно, грубой материей занимаемся: лесом, кирпичом, арматурой. Но и нам не чуждо О теле человека печемся. Так и положено нам. А о душе пусть Союз писателей заботится. Разделение труда.
И снова прорвался Глотов:
Это уж точно, Кузьма Лукич. Дела наши, идеи ваши!
А ты, Глотов, мыслитель у нас, оказывается. Так как же насчет «Стройфаянса»?
Хотел бы напомнить, сказал Столбов, что мы уже отгрузили им тридцать