Впрочем, если вы хотите знать, что за человек Марк Евгеньевич Сербин, я охотно расскажу.
В тот вечер он вернулся в номер довольно поздно и, не раздеваясь, прилег на кровать с газетой в руках. Еле слышно похрипывал мой сосед-репродуктор:
Мы кузнецы, и дух наш молод,
Куем мы счастия ключи
Открылась дверь, и вошел незнакомый человек.
Марк Евгеньевич приподнялся на постели и бодро приветствовал его:
Мир входящему!
Здоровеньки булы! ответил незнакомец. И представился: Тимофей Корнеевич Огнецвет.
Сербин встал и пожал руку новому жильцу нашего восемнадцатого номера:
Марк Евгеньевич Сербин. В благословенном отеле «Унжа» постоянный обитатель. Или абориген, как изволит выражаться один мой знакомый, кандидат очень многих наук. А вы прямо с самолета и, конечно, по лесным делам?
Угадали, чтоб меня лихоманка закатала, угадали! Да вы, часом, не из чародеев будете?
Из меня такой же чародей, как из вас заслуженный акын Казахстана. А догадаться нетрудно. Бирка на чемодане показывает, что пожаловали самолетом. А зачем так это тоже не тайна мадридского двора. В Горький едут за «Волгами», в Ижевск за мотоциклами, в Ригу спальные гарнитуры добывать, а сюда, в Приунженск, за тем, из чего хату можно построить. Для колхоза лес добывать будете?
Ваша правда, для колхоза. И вообще хочу побачить, что здесь и как Ох и отощал же я в дороге! Повечерять со мной не желаете?
Да я уже спускался вниз, пробовал, как новый повар кормит. Кстати, он в здешнем ресторане третий. Двух при мне сняли. По норме на котлету полагается пятьдесят граммов мяса и десять граммов хлеба, так повар клал наоборот. Ну и послали его обратно на курсы пересдавать экзамены по мясному фаршу. А второй прозрачный компот обожал. Килограмм сухофруктов три ведра воды.
Контролеры его и застукали?
Да нет, судоходная инспекция запротестовала. Он, бродяга, хотел всю Унжу в ресторан перекачать! Мелеть уже стала река
Так они и разговаривали. Огнецвет, шурша бумагой, неторопливо собирал на стол. Из объемистой, украшенной вышивкой торбы он вынимал один сверток за другим. Потом пригласил Сербина к столу:
Отведайте сальца вот. Сам кабанчика холил, ароматное сало вышло. И горилочки нашей, украинской. 3 перцем. За знаемство!
Рад познакомиться И чем же вы занимаетесь в колхозе?
При голове колхоза состою. Пилигрим, значит. Раньше-то, пишут в книгах, пилигримы святым местам ходили поклоняться
А теперь?
Теперь Госплану. От него сейчас вся благодать исходит.
И много госплановской благодати пришлось на вашу душу?
Ой, немного, Марк Евгеньевич! Куда ни ткнешься, везде фонды и лимиты. А колхозной душе того лимита не отпущено. Во многих местах я чубом своим тряс, и ни бревнышка не перепало. Неужели и отсюда с пустыми руками вертаться?
Свободная вещь! Не вы первый, и последний опять-таки не вы. Жил тут полномочный представитель с Волги. От порошкового кефира и свиных сосисок совсем одичал бедняга. А уехал ни с чем.
Ну мне нельзя уехать так Последняя надежда осталась! А пока выпьем, чтобы дома не журились.
В этот момент вошла Дарья Федоровна наша дежурная по этажу. (В скобках замечу: добрая женщина! Никогда не забудет смахнуть с меня пыль). Оглядев стол, Дарья Федоровна не удержалась от едкого замечания:
Дивлюсь я на вас, мужиков. Не успели друг другу «здрасьте» сказать, как уже снюхались Кто же пьет на ночь? Спать
пора!
Правильно, тетка Даша, ответил ей Сербин, пора на боковую, пора. А с утра пораньше за дело!
Так уж и пораньше! До обеда, поди, загорать под одеялом будете.
Нельзя нам в постельке нежиться, дорогая, не время. Кузнецы мы, тетка Даша, и куем ключи своего счастья.
Ладно уж, кузнецы, ложитесь!
Дарья Федоровна погасила верхний свет и ушла. Снова зашуршала бумага. Огнецвет прибирал на столе. Потом опять до меня донесся разговор:
Зарез мне с тем лесом. Строиться хочу. Да и соседи наказывали. Кому сруб требуется, кому досточки. Опять же Горпина с братьями делится, свою хату ставить собирается. От колхозу наряд имею на новый коровник. Как все-таки мыслите, уважаемый, выгорит мое дело?
А я знаю? Но разрешите на всякий случай процитировать одного древнего философа: когда парадная дверь закрыта, ищи черный ход.
Правда ваша! Мы ведь не без понятия: земля любит навоз, лошадь овес, а воевода принос.
Э, а ты, я вижу, боевой конек, на все четыре ноги подкован!
Не без того. Так куда завтра толкнуться посоветуете, Марк Евгеньевич?
А никуда. Ты же пилигрим, а не какой-нибудь распространитель лотерейных билетов. Пусть они суетятся. А ты по городу поброди, осмотрись. Советую, между прочим, в музей заглянуть. Бывший трактир. В нем какой-то заезжий поэт клюквенный квас пил и свою трость оставил. Обязательно посмотри, будешь доволен. А вечером, может быть, заглянет к нам один человек. Может быть. К девятнадцати ноль-ноль
Сказав эти слова, Сербин взял полотенце и ушел умываться. А Огнецвет вынул из кармана толстый бумажник и, опасливо глянув на дверь, сунул его под подушку.
Ну, кажется, на нужного человека, Тимофей Корнеич, напали, тихо проговорил он. Только бы вам голову не задурили. Крепкий кавун! Горилку тянет, а ни в одном глазу