Неужели сегодня восьмое число? спросил я.
Мне ответили, что «да, сегодня восьмое июля». Это значило, что или всё пережитое мною случилось на самом деле, или я проспал шесть дней.
XIV
По дороге к консулу я подсчитал дни всё вышло, как по писанному: второго мы пришли в Порт-Саид, в тот же день ночью, в два часа, я ушёл на керосинщике. По каналу мы шли двадцать часов; третьего, в девять часов вечера, были в Суэце вышли через два часа. На другой день, четвёртого, прошли «Дедалус»; пятого с утра дул хамсин, а ночью мы сели на риф; шестого отправили лодку с помощником, а вечером увидели баржи. На другой день было нападение черномазых Это было вчера, седьмого. Целый день я шёл
А сегодня очутился снова в Порт-Саиде. Сегодня же восьмое число. Всё было совершенно верно. Непонятно было одно только, как я попал обратно сюда, в Порт-Саид?
Консул принял меня недоверчиво и подозрительно оглядел с ног до головы.
Он не посадил меня, хотя и сам не сел, и заговорил со мной стоя.
Вы русский?
Да.
Ваша фамилия?
Я назвал себя.
Консул поднял брови, как бы удивившись.
Вы Николай Александрович Гринёв, дворянин? переспросил он, сделав большие
глаза.
Да, я русский дворянин Николай Александрович Гринёв, повторил я, потому что это было моё имя, отчество и фамилия
Консул несколько странно улыбнулся.
Вы шли на пароходе «Добровольного Флота»? проговорил он.
И второго числа прибыл в Порт-Саид.
Совершенно верно, подтвердил консул.
Значит, вы слышали обо мне?
Об вас не знаю. Капитан парохода заявил мне, что один из пассажиров, Николай Александрович Гринёв, не вернулся на пароход, и отдал мне его вещи и деньги, рассчитывая, что первым делом оставшийся пассажир отнесётся ко мне
Слава Богу! невольно воскликнул я, обрадовавшись, что мои вещи и деньги были у консула. Удивляюсь, как раньше не пришло мне в голову обратиться к вам.
В самом деле, отчего вы не обратились раньше?
Не понимаю. На меня точно нашло затмение. Когда я пять дней назад вернулся на набережную и убедился, что опоздал на свой пароход, я до того растерялся, что упросил капитана американского керосинщика, чтоб он взял меня.
Консул снова улыбнулся.
Дальше?
Дальше я отправился, пройдя канал, на том же керосинщике из Суэца, потому что не застал уже своего парохода.
Куда же вы отправились?
В Аден. Капитан рассчитывал, что мы можем захватить наш пароход там, потому что пароходу этому нужно было брать в Адене уголь, что задерживало его на сутки.
Странно! сказал консул.
И очень неприятно, подтвердил я, мы сели на риф.
На керосинщике?
Да.
Очень странно. Я не слыхал, чтоб за эти дни какой-нибудь американский пароход сел на мель
Вы и не могли слышать Мы сели на риф с пятого на шестое. Шестого отправили лодку с помощником капитана на путь пароходов. В тот же день он, очевидно, не встретил судна, иначе вернулся бы с ним к нам на помощь вчера. А вчера на нас напали дикие
Позвольте. Вы говорите, что вчера на вас напали дикие?
Да.
На рифе?
На рифе.
И об этом не могло ещё прийти известия в Порт-Саид?
Не только об этом, но и о том, что мы сели на риф. Оно придёт сюда, вероятно, только сегодня, самое раннее
Ну, а как же вы-то тут?..
Консул спросил это с таким твёрдым убеждением, что я одним его вопросом уличён уже во лжи, что я растерялся.
В самом деле, всякому должны были показаться мои слова невероятными. Я говорил ему, что известию по телеграфу было рано прийти, а между тем сам был уже в Порт-Саиде
Только теперь сообразил я всю кажущуюся нелепость своего рассказа. А между тем ничего другого я не мог рассказать. Я развёл руками и ответил:
Не знаю, как я очутился тут, но уверяю вас, что говорю правду
XV
Со своей точки зрения он был совершенно прав. Поставив себя на его место, я должен был согласиться, что иначе, как с полным недоверием, нельзя было отнестись к моему рассказу.
Мне оставалось только уверять его, что я говорю правду, дать, пожалуй, честное слово, но он не мог придать никакой цены ни моим уверениям, ни моему слову, потому что видел меня в первый раз. К тому же растерзанный вид мой, в котором я предстал перед ним, также не мог внушить ко мне доверия
Вот видите, милостивый государь, наставительно произнёс консул, как ни странен, чтобы не сказать более, ваш рассказ, но мне кажется ваше появление у меня ещё страннее
Это почему? спросил я, невольно удивлённый. Что ж тут странного, что я обратился к вам, к кому же мне было прийти, как не к консулу?..
Но вы пришли слишком поздно
В этом моя ошибка
И неловкость, перебил меня консул, неловкость, потому что настоящий Николай Александрович Гринёв был у меня в тот же день и получил свои вещи, деньги и паспорт
У меня подкосились ноги, и я сел на подвернувшийся мне стул.
Как настоящий Гринёв! воскликнул я. В какой «тот же» день явился он, и почему вы отдали ему мои вещи?..
Гринёв явился ко мне, пояснил консул, второго числа поздно вечером, после того, что ушёл пароход, на который он опоздал
И вы так, по первому слову, отдали вещи и деньги?
Консул с достоинством покачал головою.
Я не отдал по первому слову. Я просил его прийти на другой день за вещами. И он явился на другой день. Других заявлений у меня не было. Я, осмотрев