Шрифт
Фон
Ты, Кожа, парень неплохой,засмеялся Султан, но глуп еще. А вдруг это и есть Жумагул? Он придет домой,
догадается, что это мы выпили кумыс, съели мясо и украли шкурку... Начнет искать нас. Так пусть ищет в колхозе
имени Калинина. И он снова противно расхохотался.
Почему ты говоришь мы украли? недовольно спросил я. Я-то ведь к этой шкурке не притрагивался.
Один за всех, все за одного, таинственно произнес Султан. Думаешь, если ты не сам взял, а только
помогал, ты не причастен? Нет, дружок. На тебе столько; же вины, как и на мне.
Чем же я тебе помогал? рассердился я.
Был вместе со мной. Какой судья, какой прокурор поверит тебе, что ты ничего не знал о шкурке? Теперь до
конца дней своих, до самой смерти ты должен хранить тайну. Иначе тебе так же несдобровать, как и мне.
Этого еще не хватало! Значит, я тоже вор?!
Эх, если бы я знал сам дорогу на джайляу! Я бы треснул изо всех сил по коричневой шее Султана, спрыгнул бы с
лошади и убежал. Можно залезть на скалу. Пусть Султан попробует туда взобраться, не слезая с коня. А лошадь
тоже не оставишь без присмотра на дороге... Но Султан вез меня, и пришлось промолчать.
Первая бригада, в которой мама работала дояркой, расположилась у начала широкой лощины, заросшей густым сосняком.
Это место находилось сразу же за перевалом, под названием Кабанда. Тут вырос почти целый аул: несколько
юрт, десяток шалашей и загонщиков для скота. Шалаш моей мамы стоял в стороне от остальных, поближе к речке.
Заслышав стук копыт Чалого, мама появилась в дверях с ведром в руке.
Здравствуйте, Миллат-апай! почтительно приветствовал маму Султан.
Мама была очень удивлена моим появлением.
Ваш сын сидел дома, объяснял Султан. Я решил, что мальчику скучно одному в ауле, и вот привез его сюда.
Я думала, ты поедешь в лагерь, обратилась ко мне мама.
Путевку мне не дали.
Заметив, что мама не особенно довольна его появлением, Султан поспешил уехать.
Завтра жди меня! крикнул он с полдороги. Приведу коня, будем вместе объезжать джайляу.
Ох, чует мое сердце недоброе, вздохнула мама, не думала я, что ты свяжешься с этим плутом, которого
никто терпеть не может. Нельзя ходить рядом с таким человеком. Рано или поздно он толкнет попутчика в грязь... А ты еще совсем ребенок...
Не знаю, как бы сложилась моя судьба, если бы мама не произнесла этих слов.
Я промолчал, не желая ее огорчать. Но в глубине души я знал, что мама неправа. Не такой уж я маленький
ребенок, чтобы следовать плохому, если меня потянет к этому Султан.
Неужели мама думает, что у меня своей
головы на плечах нет. И ей, и самому себе я должен доказать, что могу продолжать дружбу с Султаном и остаться честным человеком.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Прошел месяц с того дня, когда мы приехали на джайляу. Я почти не расставался с Султаном. Благодаря ему мне не приходилось ломать голову над тем, чем бы заняться. В любую минуту к моим услугам были самые лучшие кони пастбища. Султан приводил и рысаков, и иноходцев. Целые дни проводили мы в седле.
Как-то утром, когда мама ушла доить коров, я лежал в постели и, опершись локтем на подушку, читал «Робинзона
Крузо».
За дверью послышался топот копыт и голос Султана:
Эй, Кара Кожа! Ты жив?
«Опять не даст дочитать книгу», недовольно подумал я.
Султан уже входил в шалаш.
Э-э, черт бы тебя побрал! заворчал он. Все, лежишь... Не надоели тебе еще книги?Он
протолкнул руку к «Робинзону Крузо».
Погоди, я отмечу страницу, до которой дочитал.
Чего тут отмечать. До того места, где нарисован какой-то голый псих в чалме из перьев... Одевайся живей.
Смагул устраивает той. Поехали...
Что за той?
Вечно тебе нужно объяснять. Смагул недавно съездил в Москву, на выставку. Получил там грамоту. В честь
этого и устраивается праздник... Я привел тебе каурую кобылку. Ветер, а не лошадь...
Той удался на славу! В самый разгар праздника, когда мы с Султаном, тесно прижавшись друг к другу, сдавленные со всех сторон клокочущей, горластой толпой зрителей, следили за поединком силачей, старший тоя объявил:
Начинаем борьбу ребятишек...
Я неплохо боролся. Кроме того, мне уже порядком надоело торчать в рядах зрителей и хотелось поразмяться
самому. Юркнув под руку какого-то старика с узкой и очень длинной бородой, я выскочил на середину круга и закричал:
Я буду бороться!
Молодец Кожа!
Старший тоя, Бекбулат, похлопал меня по плечу и крикнул, обращаясь к мужчинам из «Кызыл шекара», так назывался соседний колхоз:
Давайте сюда вашего силача.
Соседи пошептались, и в круг вышел белолицый, долговязый парень лет пятнадцати, зеленоглазый и горбоносый.
Смагул и его приятели завопили:
Отставить! Отставить! Какой же это мальчик? Его в армию призывать пора!
Ровесника!
Не по правилам!
Глава то я хотел было что-то сказать, но мужчины из «Кызыл шекара», в свою очередь, заголосили:
Сила не имеет возраста!
Никто не виноват, что у вас мальчишки мелкорослые!
Тихо! трижды хлопнул в ладоши старший. Боритесь!
Моим любимым приемом было подцепить ноги противника изнутри и, как крюком, тянуть их на себя. Но с этим
долговязым парнем ничего нельзя было поделать. Я просто не мог дотянуться до его тощих ног и болтал своими
в воздухе.
Шрифт
Фон