Прошло времени ни много, ни мало. Стал Гитлер
в Европе хозяйничать.
Корыто в танк превратилось. Взобрался на него Гитлер, позади себя Геринга, Гиммлера и Геббельса посадил, к корыту телегу прицепил, жирными «СС»-овцами ее всю наполнил, в путь собрался. А корыто ни с места.
Тогда Гитлер в корыто тройку запряг: Муссолини за коренника, Маннергейма и Антонеску в пристяжки. Хотел Тиссо пристегнуть, да такому цена семь копеек пучок в базарный день. Так и раздумал. А козлу Пэтену велел воз медным лбом подпирать.
Всех распределил, стал погонять.
А ну, макаронщики! Чистильщики сапог! Мамалыжники! Альфонсы, мародеры, вшивое племя, тухлый гуляш!
Тронулись в путь. По костям человеческим едут, по черепам стучат, пожарищами городов и сел путь себе освещают, ворованное мясо жрут, краденое молоко пьют, в награбленные одежды одеваются, на срезанные часики поглядывают, чужих жен и детей малых насилуют, кровавые следы оставляют.
Пройдет время, по этим следам гнев народный в Берлин дорогу найдет, сполна за все и всем заплатит.
Едет Гитлер на корыте впереди своей тройки лихой, как стадо баранов, немецкий народ гонит.
Геринг с Гиммлером обжираются, обпиваются, в роскоши утопают, «СС»-овцы «хайль» кричат, а Геббельс на радостях не удержался, с воза соскочил и мелким бесом сбоку засеменил, на тройку забрехал, болонкой залаял.
Посмотрел Гитлер на север там Англия, посмотрел на Запад там Америка, посмотрел на юг там Африка золотая, посмотрел на восток, а Там Советская земля: «Вот где можно развернуться, пограбить!» Завопил Гитлер на весь свет:
Не хочу быть повелителем Европы, хочу всем миром владеть! А ну, к рыбке, бегом!
Дал взашей он Герингу и Гиммлеру, на Геббельса цыкнул. Скатились они с воза, к Золотой рыбке понеслись.
Прибегают, друг дружке мешают, наперебой кричат:
Велел фюрер сказать, надоело ему Европой править, хочет и сушей и морем всем миром владеть!
Посмотрели батюшки мои! рыбка еле дышит, от гитлеровских харчей отощала кости да кожа остались, золотая чешуя выщербилась, не Золотая рыбка, а так плотва какая-то.
Ну, кричат, фюрер приказал! Слышишь?
А рыбка молчит.
Доннер веттэр! Чорт возьми! вскричали гитлеровцы. Будешь ты отвечать, неарийская тварь?!
А рыбка молчит, глаза выпучила, чуть жива.
Синее море мрачнее тучи стало, ходит по морю черная буря, так и вздулись сердитые волны, так и ходят, так воем и воют.
Испугались Геринг, Геббельс и Гиммлер. Бежать бросились. Только вернулись, а ледяные волны уж тут как тут. Пиками сверкают, штыками льются, пушками громыхают, самолетами рокочут.
Оглянуться не успели ни тебе нового порядка, ни фюрера.
В разбитом корыте носится по волнам Гитлер: жрать нечего, пить нечего, деваться некуда. Геббельс еще в воде барахтается, за жизнь цепляется. У Геринга один свиной пятак над водой торчит, а Гиммлер пузыри пускает, под воду топором ушел, своему фюреру и всей компании дорогу показывать.
Волк и семеро козлят
Поселился на земле Волк.
В те поры, везде, куда ни глянь, в лесах, в лугах, и на севере, и на юге, и на западе, и на востоке, в своих хижинах, при своих матушках жили козлята, славные ребята.
Захотелось Волку козлятины отведать.
«Дай, думает, схожу в Моравию, Богемию, в Чешский лес, за Рудные горы».
Побежал Волк захрустел костями, застучал когтями, засверкал глазами. На Рудные горы взобрался, оттуда морду вниз свесил и зарычал своим грубым голосом:
А козлятки отвечают:
Слышим, слышим не матушкин голосок. У нашей матушки голосок тоненький, нежный!
И не отворили двери.
Пошел Волк к кузнецу.
Стоит Геббельс, сам от горшка два вершка, и те книзу, хромой, косой, горбатый, вороватый зато ариец! немецкое счастье кует.
Обрадовался Волк!
Геббельс, Геббельс! Сделай ты мне тоненький язычок!
А ну, высунь!
Высунул Волк язык длинный, шершавый. Взял Геббельс клещи и вытянул Волку язык, аж вон отсюда и дотуда. Потом елеем смазал, сахаром присылал, молотом постучал хорош язычок! и самого Волка одеколоном спрыснул, а то за три версты шкурой воняло.
Прибежал Волк и тоненько и нежненько запел:
Услыхали козлятки голос точь-в-точь матери, а запах кругом цветочный, дивный Открыли двери. Ворвался Волк в Чешский лес и ну душить, грызть, пожирать
Нажрался Волк, а все не досыта, все мало.
«Давай, думает, в другую сторону схожу, погляжу, других козляточек погрызу, косточки их мяконькие поглодаю!»
Облизнулся Волк и пошел.
Сидят козлята в дому песни играют, ни о чем не тужат, старика слушают. Сидит с ними старый козел-козлище бородище-брехунище Пэтенище: соловьем заливается, рогами трясет, копытами стукотит, Волка сокрушить грозится, похваляется.
Все козлята в домах сидели, а у нас, мало того, еще стена каменная, железная есть. Стоит Мажино неприступная, не пройти ее, не прорвать ее, путь к нам преградила.
Подошел Волк к стене нюхнул раз, нюхнул два Видит, стену не прошибить, не перескочить, под нее не подкопаться.