Виктор Важдаев СКАЗКИ старые, да на новый лад
О сказке
Хлеб убирали, только о том и думали, чтобы убрать поскорее, чтобы Красная Армия сыта была, чтобы советский народ накормлен был, чтобы гитлеровцы ничем не поживились, с голоду подохли.
Воду из колодца черпали, бойцам подносили, чтобы Красная Армия жажды не знавала. Для того и колодцы землей засыпали, чтобы гитлеровцы иссохли, без воды околели, окаянные.
Уголь в шахтах рубили, железо плавили, об одном думали, чтобы жарче домны пылали, чтобы пушки громче били, чтобы снаряды дальше летели, чтобы Гитлеру и всей его фашистской нечисти скорее смерть пришла.
Потому война нынешняя не простая, а народная Отечественная война.
Поднялся народ, не только что оружье душу свою, мысль и речь на войну обратил. Тут и там слышны голос звонкий, слово острое, речь справедливая. Пришел срок душе песней вылиться, мысли в пословице прозвучать, речи сказкой высказаться.
Сила сказки в ее простоте, строгости, народности.
Сказка, как бы она ни была остра и язвительна душой чиста, словно ребенок, которого нельзя осудить, ибо у него нет дурного умысла.
Сказка с дурным умыслом уже не сказка, а просто ложь.
Поэтому в сказке Правда торжествует над Ложью.
Поэтому в сказке добродетель всегда превосходствует над пороком.
Поэтому в сказке униженные освобождаются от своих притеснителей.
Поэтому в сказке Свет пронзает Тьму.
Поэтому в сказке силы созидания более могучи, чем силы разрушения.
Поэтому в сказке Жизнь побеждает Смерть.
Но ведь в этом для настоящего человека смысл жизни, и поэтому сказка есть сама жизнь.
Вот почему сказку нельзя не любить. И народ любит сказку.
Народ вкладывает в нее всю свою нежность и радость; он вкладывает в нее свой ум и мудрость; он вкладывает в нее свой гнев и силу; он вкладывает в нее свой смех и улыбку; он вкладывает в нее свою печаль и заботу; он вкладывает в нее свою великую Мечту.
Любовь отдает народ своей сказке.
А мы любуемся ею, как прекраснейшим созданием природы, и внимаем ей, как справедливому голосу Матери.
Один Гитлер, наверное, не любит сказку, потому что правда в ней ему глаза режет. Потому что для людоеда в каждой сказке даже маленькой по большому котлу с кипящей смолой уготовано.
И не зря у нас в народе уже говорят, что Гитлер «косой чорт», что у него, у Гитлера «одной ноги нет, одной руки нет, и глаз стеклянный».
Потому что величайшей обидой было бы, чтобы такая кривая душа, да в прямом теле была.
Вот почему у него, у Гитлера «голова с ведро», вот отчего он «косой чорт» и «скуластый идол», «черной шерстью заросший», с «черной душой», с «одним глазом», хотя бы у него их не то что два пятьдесят в жизни было с одним глазом «чума косошлыкая» в памяти народной сохранится.
Так начинает рождаться о Гитлере сказка, правдивая и беспощадная.
Было время сказка стариной была, литературным памятником.
Теперь иное дело.
Дорогой для всех человек Максим Горький,
мои первые сказки приветивший, говорил мне, что когда-то, в давние времена, сказка жданна и радостна не просто, а словно для нас газета была. Сказкой шла тогда по миру весть. Сказкой отзывался на нее народ.
Сказка тогда боевой была.
Ну, как было не вспомнить этих слов в наши грозные, военные дни. Как было не послушать Максима Горького.
Что, если сказке попытка не пытка вернуть ее первозданную силу, как говорят в наши дни актуальность.
Ведь сейчас, как в сказке:
Народ русский с фашистской нечистью, с драконом-Гитлером бьется, Правда с Ложью спорит, Свет Тьму разит. Созидание с Разрушением тягаются.
Кто возьмет верх?
Сказка отвечает:
Жизнь! Ибо Жизнь побеждает Смерть.
Виктор Важдаев
Репка
Прибежал из Берлина Гитлер. Ухватился за советскую репку: тянет-потянет вытянуть не может!
Что, думает, такое? В Праге тащил вытащил, в Вене тащил вытащил, в Париже тащил вытащил, в Копенгагене тащил вытащил, в Гааге тащил вытащил, в Осло тащил вытащил, в Варшаве тащил вытащил, в Будапеште тащил вытащил, в Риме, Хельсинки, Софии и Бухаресте репка сама в руки полезла, а тут никак не вытащишь!
Кликнул Гитлер клич. Прибежали к нему на подмогу фашисты на букву «Г»: Геринг, Геббельс, Гиммлер
Ухватились: Гиммлер за Геббельса, Геббельс за Геринга, Геринг за Гитлера, Гитлер за репку. Тянут-потянут, «хайль!» кричат, а вытянуть не могут.
Хотели позвать Гесса, а тот в Англию удрал. Хотели позвать Гаусгофера, да он у Гиммлера за решеткой сидит. Хотели позвать Рема, да вспомнили, что сами его расстреляли.
Пришлось кликнуть Муссолини. Ухватились: Муссолини за Гиммлера, Гиммлер за Геббельса, Геббельс за Геринга, Геринг за Гитлера, Гитлер за репку, тянут-потянут вытянуть не могут.
Прибежал Пэтен из Парижа. Да много ли от старика толку: тянуть не тянет, а только песок из него сыплется. Дробь одна получается.
Что тут делать? Пришлось кликнуть сучку. Звали одну, а прибежало сразу три: венгерская, финская и румынская.
Ухватились: Маннергейм за Хорти, Хорти за Антонеску, Антонеску за Пэтена, Пэтен за Муссолини, Муссолини за Гиммлера, Гиммлер за Геббельса, Геббельс за Геринга, Геринг за Гитлера, Гитлер за репку, тянут-потянут пошла репка из земли.