Гийом Прево ПОСЛЕДНИЙ ДАР ЖРЕЦА
1 СЭМЮЕЛ
Сэмми, куда ты там пропал? послышался нетерпеливый окрик снизу. Опоздаешь на автобус!
Сейчас, бабуль, спускаюсь!
Но вместо того чтобы спуститься, Сэм еще глубже зарылся в подушку. Из соседней комнаты доносились возбужденные завывания истеричной певицы. Она самозабвенно восторгалась красотой какого-то типа, которого встретила на пляже:
Источник шума двоюродная сестра Сэма, Лили. У нее по утрам в субботу нет других дел, кроме как собрать у себя в комнате подружек и часами болтать под аккомпанемент тошнотворно-сладкой музыки. Правда, следовало войти в положение Лили: ей было всего двенадцать (ну то есть переходный возраст), и к тому же субботние сборища, видимо, помогали ей пережить долгие разлуки с матерью. Мать давно растила ее одна, но несколько месяцев назад завела себе жениха и теперь моталась за ним по разным странам. Лили была ужасно противная, особенно по отношению к Сэму, и что же он мог с этим поделать, если они оба жили у дедушки и бабушки? Лили смеялась над другими людьми, особенно когда разговор заходил на скользкую тему школьных оценок. Сама-то она демонстрировала невероятные успехи в школе (подобных успехов никак не ждешь от человека, который слушает такую тупую музыку), каждый день приносила еще больше пятерок, чем накануне, а в конце года заграбастывала себе все мыслимые призы и награды. Просто необъяснимо!
Сэмюел вздохнул и как можно сильнее пихнул сумку ногой. Нет, ну надо же: весь мир им недоволен.
Он спрыгнул с постели, не расшнуровывая натянул кроссовки и с тяжелым вздохом распахнул дверь. И конечно же, именно в этот момент Лили с подружками тоже высыпали в коридор. Выстроились в ряд, как почетный караул, и глупо хихикали, стоя в своих красных, розовых и оранжевых майках, едва прикрывающих пупок.
Сэмми, ты пластырь не забыл? спросила сестра с притворной заботливостью. А мазь от синяков? А то опять вернешься домой избитый, мой дорогой братик. Помнишь, как было в прошлый раз?
В прошлый раз Сэмюела на 43-й секунде боя придавило огромным пузом жирного Монка. Очень неприятное воспоминание. Лодыжка тогда вывернулась так, что даже смотреть на нее было жутко. Месяц без скейта.
Попытайся хоть первый раунд продержаться, добавила Лили, прыская от смеха. Кто знает, вдруг повезет?
Спасибо за совет, ответил он. А если встречу мальчика с пляжа, дам ему твою фотографию, обещаю. Кто знает, вдруг повезет?
Он в несколько шагов перемахнул через ступеньки, не обращая внимания на хохот за спиной. Внизу его ждала бабушка с аккуратным бумажным пакетом в руках.
Сэмми, ну что это такое! Провалишь турнир! А ведь ты так любишь дзюдо! Ты не заболел?
Она беспокойно тряхнула своими белоснежными, почти голубыми кудряшками.
Всё в порядке, бабуль, просто надо было немного размяться. Папа случайно не звонил?
Бабушка растерянно отвела взгляд.
Нет, мой хороший, не звонил. Может, ближе к обеду
Если позвонит, попросишь, чтобы он меня забрал после дзюдо?
Да, конечно.
Но энтузиазма в ее голосе было примерно столько же, как если бы он поинтересовался, каковы шансы того, что к ним зайдет пообедать Том Круз.
Держи, я сделала бутерброды. Беги скорее, а то совсем опоздаешь. И будь осторожен, пожалуйста, а не как в прошлом году.
Сэмюел прикусил язык, чтобы не сморозить какую-нибудь грубость. Поцеловал бабушку, подхватил скейт и вышел из дома.
Усевшись на заднее сиденье автобуса, Сэм стал смотреть в окно на крохотные одинаковые домики, пробегавшие мимо, каждый домик всё ближе и ближе к центру города. Отец не выходил на связь уже целых десять дней Ни посланий по электронной почте, ни звонков, ни открыток. Такое с ним случалось не в первый раз, но всё равно Десять дней! В семье любили говорить, что Аллан главный чудак из всех чудаков. В пять лет он запросто мог километра два-три идти за незнакомой собакой на улице и только потом сообразить, что заблудился. А в десять завел отвратительную коллекцию обрезков ногтей и не стеснялся отправлять письма разным знаменитостям с просьбой ему эти самые обрезки присылать. Ужаснее всего было то, что некоторые ему в самом деле отвечали: один теннисист, одна рок-певица, один телеведущий Бесценные реликвии отец Сэма хранил в красном альбоме он до сих пор лежал у бабушки на чердаке. На каждой странице прозрачный пакетик с именем и датой и сопроводительная записка. Аллан потом несколько дней подряд сидел приклеившись к телеэкрану и силился разгадать, от которого из ногтей телеведущего был отрезан кусочек, теперь размещенный на странице его драгоценного альбома. Но если вы спросите мнение Сэма, лично он склонялся к мысли, что ноготь принадлежал какому-нибудь несчастному ассистенту звезды, обязанному отвечать на письма поклонников.
Только ведь отцу давно не десять В его возрасте уже не коллекционируют ногти, не бегают за собаками и дают о себе знать, если исчезают из дома на несколько дней. Хотя, если подумать, с тех пор как не стало матери Сэма, Аллан жил как будто бы немного в другом мире. Раньше он был таким веселым никогда не прочь прокатиться на велосипеде или сыграть в Burnout на приставке, а потом вдруг ушел в себя, как устрица в раковину, и не высовывается. Бабушка уверяла, что он просто очень грустит и что со временем ему полегчает. Но вот после автомобильной аварии прошло уже целых три года, и пора было признаться себе в том, что отцу, наоборот, с каждым днем становилось хуже. И бабушка это прекрасно понимала, ведь она сама в начале года убедила отца, что Сэму стоит пока пожить у нее. Отец пытался протестовать, но в итоге сдался. Может, так и в самом деле будет лучше, всё равно у него голова не на месте, чтобы заботиться о сыне. Сил хватает только на то, чтобы открывать свою книжную лавку два-три раза в неделю да и то если бабушка его уговорит или кто-нибудь из верных клиентов станет донимать телефонными звонками. «Печаль», говорила бабушка. «Слабохарактерность», фыркала тетя Эвелин (мама Лили). «Глубокая депрессия», констатировал врач.