20 ноября, когда осада Минска усилилась и русская артиллерия на рассвете наконец открыла огонь по городу, Великая армия, пробившись с боями через заслоны русских войск в районе Красного, входила в Оршу, расположенную в 40 милях от Борисова. Первыми сюда прибыли остатки IV корпуса принца Евгения, который, обнаружив в Орше изобилие запасов, необходимых для обеспечения армии, отправил Удино и Виктору уведомление Бертье о приближении Московской армии: «Длительный поход этой армии, а также множество славных сражений, в которых ей довелось участвовать, делает настоятельной необходимость ее обеспечения отдыхом и продовольствием». В ответ Удино сообщал, что Минск, с его огромными складами, осажден «45-тысячной русской армией».
Обстрел русской артиллерии нанес Минску значительный ущерб. Особенно досталось цитадели, на которую обрушился град русских ядер. Несмотря на то что толстый слой недавно выпавшего снега поглотил значительное количество русских ядер, войска, которые обороняли укрепления, также понесли потери. В течение дня дезертировало некоторое количество литовцев, значительная часть которых попала в руки легкой кавалерии русских, патрулировавшей севернее города.
20 ноября уязвленный поражением Чичагов, поддавшись уговорам своих офицеров, вновь предпринял атаку укреплений. Сначала русские совершили отвлекающий маневр, атаковав западную часть города, Вильненское предместье. Три егерских полка (13-й, 14-й и 27-й, под командованием князя Трубецкого) устремились через открытое пространство к французским траншеям. После того как атака была отбита, русские отступили, перегруппировались и повторно атаковали позиции противника. Три артиллерийских залпа возвестили о начале атаки главных сил, которые нанесли удар по городу с юго-востока. Солдаты устремились вперед, шинели их развевались на ветру. Под дробь барабанов, с развернутыми знаменами четыре русских полка шли тремя плотными колоннами, намереваясь решительным штурмом взять укрепления. Однако, попав под картечь противника и губительный ружейный огонь двух французских батальонов, колонны русских понесли значительные потери. Среди убитых был и генерал Энгельгарт. В какой-то момент русские ворвались на укрепления и вступили в жестокую рукопашную схватку с защитниками. Эта схватка продолжалась до тех пор, пока направленные Домбровским резервы не сбросили русских с усыпанных трупами укреплений.
Последовала новая атака, в которой к полкам, принявшим участие в первом штурме, присоединились три смешанных гренадерских батальона под командованием Ланжерона. Русская артиллерия, которой командовал Бужычев, была выдвинута вперед и, несмотря на большие потери, открыла разрушительный огонь по укреплениям. Эта попытка имела больший успех, и русские войска, проявляя невиданную отвагу, ворвались на укрепления и отбросили французов в город. Защитники, воодушевленные героическим примером Домбровского, приготовились оборонять забаррикадированные дома. Не дожидаясь, пока более значительные силы русских ворвутся в город, Брониковский нанес хорошо продуманный фланговый контрудар, лично возглавив лучшие роты литовских полков и два батальона 17-го польского линейного полка. Русским вновь пришлось отступить, расстроив боевые порядки свежих сил, которые двигались им на помощь. Однако на этот раз французы и поляки слишком увлеклись преследованием противника, в результате чего две роты 46-го линейного полка (около 120 чел.) были взяты в плен. Когда французы, поляки и литовцы вновь заняли оборону на укреплениях, русская артиллерия в отместку подвергла эффективному обстрелу позиции ликующих защитников укреплений. В пять часов вечера, когда стемнело, шумно заговорила артиллерия обороняющихся. То же самое повторилось и на следующий день, когда войска из состава дивизии Воинова бросились на укрепления. Их атака была отбита благодаря умелой обороне укреплений. Русские мало чего добились они лишь захватили две пушки противника и открыли огонь по Вильненскому предместью Минска. Других успехов не было.
на западный берег Березины, значительно превышало пропускные возможности моста, и Удино дал распоряжение генералу Эблю построить второй мост, пригодный для переправы пехоты. Воданкур оставил свидетельства того, какие именно подразделения форсировали Березину 24 ноября: артиллерия Удино, которую прикрывала кавалерия Корбино и Дюмерка, а также польские уланы из дивизии Домбровского (около 3000 человек); VIII корпус Жюно (1000 чел.); V корпус Зайончека (2500 чел.), усиленный Могилевским гарнизоном; III корпус Нея (2000 чел.) и наконец, около 2000 оставшихся без лошадей истощенных кавалеристов. На следующий день в Борисов прибыл Наполеон с императорской гвардией. Он испытывал неожиданный прилив энергии, которой так не хватало в ходе этой долгой и неудачной кампании. Наполеон направил Маре и Домбровскому целый поток распоряжений и разработал план изоляции и уничтожения армии Чичагова до подхода основных сил русской армии. Узнав о том, что корпус Виктора уже подошел, он распорядился ускорить движение Великой армии, которая в течение еще нескольких дней форсировала Березину под руководством «железного маршала» Даву, после чего двинулась на Минск. Наполеон дал указание предпринять все возможное для того, чтобы ускорить подход 50 000 отставших солдат.