Но сила артефакта может не подействовать рядом с женщиной. Потому воинам советуют на время насыщения драконьей силой воздержаться от близости с дамами. Если вы хотите уединиться сегодня с невестой, то я вручу вам подарок завтра.
Повелитель перевел взгляд с Найрин на священный предмет и обратно. Затем требовательно протянул ладонь:
Женщин у меня было много. Эта подождет. Давай мне рог!
Как вам будет угодно, снова изобразил поклон одноглазый, передавая дар Оркантру. Тот удовлетворенно осмотрел его и произнес:
Я буду в своих покоях, царь. Подготовь невесту к переезду. Мы будем сочетаться браком на моей родине.
Он говорил с Лорканом небрежно, чувствуя свою силу и превосходство, а, возможно слабость и неуверенность царя. Перед Повелителем все присутствующие теряли былое величие и смелость, словно уменьшаясь в размерах в присутствии его сильной фигуры и давящей атмосферы его авторитета. Вот только Найрин показалось что был в зале один человек, который не стал бы лебезить перед варваром, если бы это перечило его интересам.
Выразив свою волю, Повелитель развернулся и вышел из зала через услужливо распахнутые двери, бережно держа в руках дар охотника на драконов.
Магнус провожал Найрин до ее комнат.
Что нам делать? шептала девушка. Новоявленный князь выглядел подавленным даже сильнее невестки.
Не знаю. Если будем сопротивляться, я последую за отцом в тюрьму, а может и сразу на эшафот.
А если сбежать?
Тогда они убьют Эйнара. Если не сами, то это сделают кхидеи. Лоркан прав, если начнется война, то первыми пострадают заставы.
Найрин обняла себя за плечи и поджала губы. Жгучее чувство несправедливости разъедало ее изнутри. Неужели ей действительно придется отправиться к варварам и жить там с их самоуверенным Повелителем? От одной мысли о последнем Найрин испытывала отвращение.
Мне скорее всего не дадут даже связаться с Эйном или друзьями семьи, обреченно шепнул Магнус. Извини, Нари, я не смогу тебе помочь.
Девушка не ответила. Она развернулась и прошла в свои покои. Ей придется помочь себе самой. Или попросить совета у того, кто смотрел на Повелителя кхиедеев без толики страха. Только у него в такой ситуации может быть припасен спасительный план.
Отправив прочь служанок, после того как они помогли ей распустить волосы и переодеться в привычный наряд, Найрин сидела на кресле оббитом бархатом и смотрела в пустоту перед собой. Повинуясь неясному предчувствию она просто ждала. На столицу спустилась ночь и в городе зажгли фонари, но любоваться красотой ночного Руебурга у княжны не было никакого желания.
Ее терпение было вознаграждено в полночь, когда в городском храме прозвенел колокол. Под звук последнего удара одна из стен с легким шорохом отъехала в сторону и в комнату ступил мужчина.
Вы ожидали меня, дорогая Найрин? улыбнулся одноглазый, смотря на поднявшуюся с кресла девушку. Она устало произнесла:
Да. Мне уже начинает казаться, что на мне сошелся клином свет.
Не думайте так, поспешил утешить Бардос. Та же участь могла постигнуть вашу матушку или ваших детей, если бы обстоятельства сложились иначе. Царская кровь накладывает определенный отпечаток на своего носителя.
Вы ведь даже не сомневались, что я окажусь внучкой Калана? спросила Найрин. Бывший шпион утвердительно кивнул:
Я был хорошо знаком и с царем и с Ариной, вашей бабушкой. Вы очень на нее похожи. Но ваши глаза точь в точь как у Калана Великого. Думаю, царица Ялиона тоже поняла это с первого взгляда.
Что же вы сейчас здесь делаете? решила перейти к делу княжна, уже зная
привычку Бардоса заходить издалека, рассказывая истории. Мужчина тоже решил в этот раз обозначить цель визита сразу:
Я хочу, чтоб вы помогли мне открыть завещание Калана Великого.
Я? опешила девушка. Но почему именно я?
Понимаете, дорогая Найрин, царь не хотел, чтоб его последнюю волю читали посторонние. Завещание запечатано его кровью и открыть его можно лишь с помощью такой же крови. К нашему счастью, в ваших венах течет нужная жидкость.
Вы думаете оно все еще сохранилось? И находится здесь во дворце? задумалась княжна. Она уже прикидывала зачем это завещание нужно Бардосу и сможет ли она что-то просить взамен своей помощи, когда одноглазый решил немного прояснить ситуацию:
Я был близок с царем Каланом и многим ему обязан. Я считаю своим долгом узнать его последнюю волю и, если что-то из того, что там написано будет в моих силах, выполнить это.
Царь уже мог избавиться от завещания, все еще сомневалась Найрин. Она не спешила верить на слово одноглазому и куда-то с ним идти. Хотя ждала сегодня действительно его. Девушка размышляла: Если государь хотел держать содержимое завещания в секрете, то правильнее было бы его уничтожить.
Я точно знаю, что оно сохранно, не торопил собеседницу Бардос, спокойно поясняя: Оно было написано на бумаге созданной жрецами и благословенной в храме Пресветлой. Такая бумага хранится столетиями и не поддается механическим поражениям.
Найрин посмотрела на визави напряжённо, раздумывая. Казалось, он говорил правду и абсолютно уверен в своих словах. Тогда она задала последний значимый вопрос: