Он быстро почистил (вчера было не до того) и запряг жеребца, за одно отругал за царапины на боку (явно притирался к стенке кобыльей клетки) и вывел во двор.
Пронеслось легкое дуновение и стало не то, чтобы светлее, но легче и веселее во двор влетела Настя.
Проспала, совсем по-детски пожаловалась она, ты вы придете к нам еще?
Игорь просиял.
Если вы позволите, то я бы
Приходи, не дослушала она его многоречивого ответа. Спасибо за вчерашнее спасение, я ваша должница. Да и вообще приходите.
Она скомкала ответ, переходила то на вы, то на ты, чувствовалось, волнуется, что оруженосец уедет и больше не покажется в их скромном, если не сказать бедном доме.
Настя могла бы не волноваться. Глядя на прелестное юное лицо впрочем, в этом отношении он не очень-то отличался от нее, Игорь понял, то безнадежно влюбился в девушку и никакие ватаги нечисти на пути от казармы до этого дома не сумеют его сдержать.
Он поклонился, неуклюже поцеловал в щеку она почти не стала отбиваться, и вывел Вергуна на улицу.
Я обязательно приеду, Настенька, как только позволит время. Может быть и сегодня, не знаю. Оруженосцы, не располагают своим временем. А я, слегка слукавил Игорь, всего лишь начинающий воин и то стал им несколько дней назад.
Он ловко вскочил на Вергуна, посмотрел на девушку, стоящую в воротах, махнул на прощание рукой и поскакал, на ходу запоминая дорогу, чтобы вечером появиться здесь вновь.
Я уже совершенно начал бояться по поводу нашего центуриона, встретил его на плацу ворчанием Милорадович, из Замка он выехал, а до казарм так и не доехал.
Господин граф, у сына Гроссмейстера в столице много вассалов, поэтому есть, где остановиться, честно ответил Игорь. А ворчание оставьте моей матушке, ей это больше подходит, чем вам.
Милорадович в смущенье замолк, потом в несвойственной ему манере тихо сказал:
Мы позавчера наконец-то получили надежду на победу, так не лишайте ее нас, Ваша Милость. Кто его знает, что с вами стало. Мы тут переволновались.
Игорь с трудом сообразил, что этой надеждой является он сам.
Да но, позвольте растерялся он.
Не позволю, твердо сказал Милорадович, ты, парень, сам не понимаешь, что сделал. Орденское войско, пусть не все, пусть только одна центурия, превратилось из стада баранов в отряд воинов, способных воевать. И если ты пострадаешь, или, не дай Бог, погибнешь, с нами что будет? Ведь, понимаешь ли, вчера целая центурия сходила с ума из-за потерявшего мальчишки.
Только этого ему не хватало! Целая центурия нянек, бегающая по столице в его поисках. Он почувствовал, как его вечерняя прогулка к Насте пропадает по совершенно удивительной причине. Понятно, когда командиры не пускают, но чтобы не пускали собственные вассалы это же смешно!
Он выпрямился и посмотрел в глаза Милорадовичу.
Граф Милорадович был выше его на полголовы и старше на лет на сорок. Он спокойно встретил взгляд мальчишки, ставя его на место. И вдруг Юношеское припухлое, почти детское лицо, вдруг прорезалось твердостью и даже жесткостью, а в глазах появился металл. Глаза притягивали и затягивали, подавляли и требовали подчинения. Граф словно уменьшался в размере, таял, готовый к подчинению парню. Он, прошедший не один десяток боев и не одну девку, был готов подчиняться мальчишке, который позавчера встретил первый бой и наверняка был еще девственником.
Милорадович с трудом отвел взгляд. Лицо покрылось капельками пота, сердце колотилось, словно он только что побывал в тяжелом бою и рубился направо и налево.
Простите, Ваша Милость, хрипло выговорил он.
Ничего, граф, благосклонно ответил Игорь. Он сам не понял, почему сердитый, ворчливый Милорадович так быстро сконфузился, по крайне мере, не поучает дальше.
Я подумаю над вашими словами, граф, пообещал Игорь, но надеюсь, я, как и любой свободный человек, имею право на свободу передвижения.
Имеете, все еще хрипло ответил Милорадович. У него
как-то исчезло желание поучать мальчишку. На него смотрел не центурион вождь, предводитель. Волею судеб, еще молодой, но уже твердо знающий, как и куда идти. И ему ли, простому рыцарю, посвятившему свою жизнь идее превращения Гроссмейстера Кудрявцева в императора, указывать ему. Он должен слепо и беспрекословно идти за Игорем. И если надо, не думая, погибнуть.
Разумеется, он ничего не сказал Игорю. Не смазливая девица, чтобы признаваться ему в любви. Вместо этого он вытянулся, кивком головы поздоровался, как бы отрезав весь предыдущий разговор.
Центурия находится в казарме. Я вышел вас встретить, сказать, где мы. Прикажите проводить вас в казарму или выстроить центурию на плацу?
Игорь покачал головой:
Нет, строить никого не надо, я хотел бы поговорить с командирами и ветеранами. Ведите меня, граф, в казарму.
В просторной комнате командира центурии собрались ветераны и смотрели на своего командира худого, как и все мальчишки в этом возрасте Игоря Кудрявцева. Казалось странным десяток опытных воинов не просто готов слушать, они ждали его слова после суток отсутствия и даже исчезновения.
Он несколько смутился под их взглядами нетерпеливыми, добрыми, ищущими спокойствия.