Я говорю себе, чувствуя, как пальцы Танатоса нервно
сжимаются на моих руках, что именно его испытание века назад видел Гермес. Но Гермес бог. Один из Двенадцати. Никакое оружие не может причинить ему вреда. Обязательно должна быть лазейка!
Немезида поднимает рукоять и наносит первый удар с такой силой, что я не единственная, кто пугается или с большим трудом сдерживает крик. Я прижимаю руки ко рту. Хлыст вонзился в кожу точеной спины Гермеса. Одним движением Немезида убирает его, и он вырывает брызги ихора, которые разлетаются вокруг них, попадая на мое платье и руки. Гермес хватает цепи висячих колец и сжимает челюсти.
Любой другой кнут нанес бы меньшие раны и не оставил бы шрамов, но этот был создан в кузнице Гефеста, шепчет мне на ухо Танатос, снова заставляя меня отступить. Даже у богов после этого останутся шрамы.
Расходитесь, объявляет Аид, вставая.
Он призывает хлыст и исчезает вместе с ним. Персефона подходит к Гермесу, опускается рядом и телепортирует его с собой, фактически запрещая мне приближаться к нему. Я до сих пор не могу двигаться. Меня тошнит, ноги будто приросли к земле. Если бы Танатос не удержал меня, я бы уже давно убежала, потрясенная жестокостью зрелища. Зрители отворачиваются, по-прежнему храня молчание. Если вначале зал был полон энтузиазма, то судьба, уготованная Гермесу, перечеркнула все это, оставив лишь горечь и фатализм, которые отразились на всех.
Мне очень жаль, говорит Танатос тоном, в искренности которого я не сомневаюсь.
Он уходит, и я остаюсь одна.
Не знаю почему, но в памяти всплывает карта Подземного мира, выгравированная на стене в музее. Я помню дверь возле здания суда на Востоке. Отворачиваюсь от колонны, окропленной каплями ихора, и выхожу из тронного зала. Создаю шар света на кончике пальцев и иду в беспросветную темноту Подземного мира. Только через долгое время осознаю, что задержала дыхание. Как только выдыхаю, по моим щекам катятся слезы. Я не хочу этого. Я сыта ими по горло. Во мне слишком много ярости.
Замечаю большие ворота в городской стене и направляюсь в их сторону, чтобы пройти через них. Останавливаюсь прямо перед ними. Тропинка ведет к берегу спокойной и жемчужной реки Леты.
На покрытом пеплом берегу сидят тени. Некоторые поднимаются и безвозвратно исчезают в драгоценном потоке.
Момент забвения принадлежит им.
С дрожью закрываю глаза.
Ихор вырывается из его кожи и медленно взмывает, прежде чем покрыть землю и мое платье.
В горле до сих пор стоит крик. Неужели боги смертны? Могу ли я на что-то надеяться, находясь в Преисподней?
Он говорил, что ради меня хочет «достичь невозможного», но это безумие! Я подвергла его жизнь опасности.
Боль охватывает тело. Я слишком долго любила его, не признавая этого. Пытаясь забыть об этом.
Ничего не поделать.
Он здесь, в смятении моего сердца и разума.
Только Лета может избавить меня от него.
Я могу сделать выбор. Здесь и сейчас.
Забвение.
Я могу переродиться. Стану глиной, из которой можно создать новую личность.
Делаю шаг вперед.
Остановись, Цирцея.
Голос обездвиживает. Палач сжимает мою руку.
Ты действительно хочешь забыть, кем являешься? Ради кого? Псины Зевса?
Вырываюсь из хватки Немезиды, сотрясаясь от прилива ярости.
Не смей так говорить о нем!
Тебе предстоит пройти испытания повелителя Аида и благоговейной Персефоны. К ним стоит быть готовой.
Если еще раз причинишь ему боль, я убью тебя.
Сжимаю пальцы в кулаки.
Полно тебе. Не произноси угроз, которые не сможешь выполнить, с агрессивной улыбкой парирует она. Ты не убьешь меня. Единственный приговор, который тебя ждет, Тартар, из которого никто никогда не возвращался.
Богиня возмездия не знает, что я сделаю для него невозможное. Этот закон чудовищен! О том, чтобы я это приняла, не может быть и речи. Я собираюсь пройти испытания Аида, выбраться отсюда и вновь присоединиться к восстанию. Я могу понять ограниченную свободу действий Аида, но не прощу систему, которую они создали. Я отрублю голову Олимпу!
Я тебе не враг, продолжает Немезида более спокойным тоном.
Позволь в этом усомниться!
Любой другой был бы более жестоким.
Ее дерзость вызывает у меня циничный смех.
Не ищи себе
оправданий.
В памяти снова всплывают все разговоры, которые у меня были с богиней. Я с самого начала испытывала к ней смешанные чувства: она невыносимо лицемерна, озлоблена и всегда в плохом настроении, но я никогда считала ее врагом. Она могла бы выдать меня и мое послание, отправленное с почты в штаб-квартиру. Всякий раз, когда наши пути пересекались, всплывала одна деталь.
Почему ты так много говоришь о Тартаре?
Она смотрит прямо мне в глаза, не выдавая ничего, кроме глубокого интереса к этому месту. Она хочет видеть меня за работой? Она получит то, что хочет. Ведь враги Зевса мои друзья.
Глава XXI
Перестань сомневаться в моих силах!
Она хватает меня за руку, чтобы притормозить, когда мы подходим к дворцу. Тартар находится к западу от города, поэтому я отправилась через город.
Ты действительно веришь, что Зевс настолько глуп, что позволит ведьмам пересекать территорию тюрьмы строгого режима? Ты не останешься незамеченной! Гекатонхейры ее стражи. Если ты не знала, у них сто рук и пятьдесят голов, то есть сотни возможностей увидеть и поймать тебя!