Сейчас или позже, это не имеет значения! Но, проследив за его взглядом, замечаю, что он пристально смотрит на Танатоса. Бог смерти смотрит на нас издалека, не моргая. Между ними явно серьёзный конфликт.
Воспользуюсь поездкой, чтобы допросить других психопомпов, без энтузиазма говорит Гермес.
Почему он подвергает себя этой проверке, ведь Танатос хочет дождаться мнения Аида и Персефоны? Зевс действительно так много значит для Гермеса?
Позови меня, если понадоблюсь.
Он уходит. Вспоминаю Афину, которая ему не доверяет. Я не узнаю, чем все обернется, но, возможно, она права. Он привлекает меня, и мне нравится быть рядом с ним, поэтому для меня он представляет опасность. Может быть, это к лучшему, что моя жизнь заканчивается сейчас. У меня не будет времени на то, чтобы колебаться или ошибаться. Я могу спокойно отправиться в загробную жизнь, наслаждаясь объятиями, которые никогда не приведут к каким-либо последствиям для восстания и которые, кроме того, доставляют удовольствие.
Лодка движется вперед и углубляется в гигантский пещеристый туннель, удаляясь от «естественного» света равнины. Включаются фонари. Холод усиливается. Тени прижимаются друг к другу. Оглядываюсь по сторонам. Божества не страдают от низких температур. Я бы предпочла, чтобы Гермес обнимал меня, чем видеть, как он мучает психопомпа списком из трех букв, который определит продуктивность.
Танатос переводит взгляд с него на меня, не двигаясь с места.
Ледяной ветерок окончательно меня переубеждает. Присоединяюсь к Гермесу посреди допроса. Психопомп с бирюзовой кожей нетерпеливо косится на меня, перечисляя свои «ПДП, ПУУ, ПУП». Прочищаю горло, чтобы мягко напомнить о себе, и говорю то, что ранее отлично сработало:
Мне холодно.
Гермес тут же заставляет блокнот и ручку парить, чтобы снять длинное пальто, которое набрасывает мне на плечи. Его тепло и запах окутывают меня. Мы вызываем у окружающих звуки удивления и возмущенные взгляды. Очевидно, укутывать своим пальто тень верх непрофессионализма.
Я присоединюсь к тебе позже, сообщает Гермес, не обращая на теней ни малейшего внимания.
Отхожу шажками и возвращаюсь на свое место в носовой части помоста.
Если внимательно присмотритесь, по всему периметру и на боковых стенах сможете увидеть прожилки золота, серебра и драгоценных камней Их Величеств Аида и Персефоны, начинает Харон.
Цветные борозды пересекают свод над нами. Учитывая размеры и масштабы борозд, невозможно усомниться в безграничных богатствах царя и царицы Подземного мира! Зрелище завораживает. От золотой прожилки мы плывем к сапфирово-синей, глубокой и светящейся, затем к рубиново-красной и еще одной изумрудной. Старик, с которым я встретилась, был прав: это красота, достойная энтузиазма.
Давай начнем все сначала. Что скажешь?
Немезида занимает место рядом со мной, облокотившись на перила.
Я бы хотела, чтобы мое последнее путешествие было мирным, предупреждаю я.
Тебе я уступлю, хотя не испытываю доброжелательность к психопатам внизу. Ты первая ведьма, которую я вижу за целую вечность. Все ваши умирают от старости и смешиваются со смертными.
Она определенно из тех, кто за словом в карман не полезет.
Да, я являюсь одной из достопримечательностей этого круиза, отвечаю я с сарказмом.
Немезида хихикает без всякой иронии. Это очень тревожит.
Ты определенно ей являешься! Этот сукин сын не начал бы суетиться из-за абы кого!
Я бы обошлась без оскорблений.
Гермес здесь в первую очередь из-за проверки.
Немезида пожимает плечами, качая головой.
Здесь никогда не бывает неожиданностей. Ни за что в это не поверю. Ты должна быть кем-то очень особенным, чтобы он взял на себя эту работу.
Да, я его подруга. И это все равно меня трогает.
Видя мое озадаченное выражение лица, Немезида добавляет:
Не кажется ли твоя смерть странной? Танатос сказал, что твое сердце остановилось. Разве так умирают ведьмы? Словно по щелчку пальцев?
Я столько раз задавала себе этот вопрос! Дело в том, что мой отец умер именно так. А значит, что я наполовину человек. Надо полагать, что чем больше поколений проходит, тем больше мы смешиваемся с людьми. Теория заговора совсем меня не вдохновляет. Как бы то ни было, я не верю, что Гермес в союзе с другими заговорщиками участвует в масштабном плане, направленном против ведьм, плане, который, по крайней мере, может быть реалистичным. Он может быть богом воров и лжецов, богом мошенников, но он всегда ставил
работу дипломата превыше всего.
Как далеко способен зайти Гермес, чтобы угодить отцу? продолжает Немезида.
Она зарождает мимолетное сомнение. Я часто задаю себе этот вопрос, но потом выкидываю его из головы. Я хочу верить в его преданность. Зачем бы он себя так мучил, если бы это было неправдой?
Чего ты хочешь от меня, Немезида?
Узнать, на что ты способна. Я всегда была уверена, что ведьмы обладают даром наказывать. Я долго не спускала глаз с Медеи Первой, когда Зевс ломал голову над тем, как исправить ее гибрис.
Медеи Первой? недоверчиво переспрашиваю я, пытаясь подавить зарождающееся раздражение.
Медея была полна гордости. Похоже, это ваша общая черта, не думаешь?