Восемь имён. Восемь жизней. Восемь историй, оборвавшихся ради того, чтобы другие могли жить.
Я опустился на одно колено перед стелой. В прошлой жизни я потерял тысячи воинов, целые полки гибли по моему приказу. Но легче от этого каждая новая смерть не становилась. К тому же, здесь я знал каждого. Помнил, как Попов хвастался новорожденным сыном, как Замятин мечтал открыть собственную кузню, как Сурков учил молодых метко стрелять
Клянусь, произнёс я негромко, но твёрдо. Клянусь своей кровью и честью. Ваша смерть не была напрасной. Я защищу Угрюм. Защищу ваши семьи. Ваши дети вырастут свободными, не зная страха перед Бездушными или беспощадными аристократами. Ваши вдовы не будут знать нужды. Ваши имена не забудут.
Ветер пронёсся по площади, зашелестел последними листьями на деревьях. Словно отклик. Словно согласие.
Я поднялся, ещё раз окинув взглядом имена. Скоро, вероятно, добавятся новые. Но я сделаю всё, чтобы их было как можно меньше. Всё, что в моих силах, и даже больше.
Потому что эти люди поверили мне. Пошли за мной. Умерли за дело, которое я начал.
И я не имею права их подвести.
От памятника павшим я направился прямиком к лаборатории. Зарецкий должен был находиться там алхимик практически не покидал своё рабочее место последние дни.
Александр! окликнул я его от порога.
Алхимик поднял голову от колб. Под глазами залегли тёмные круги, но взгляд горел привычным исследовательским азартом.
Прохор Игнатьевич! Как раз заканчиваю последнюю партию.
Стимуляторы готовы?
Три сотни доз, с гордостью кивнул Зарецкий, указывая на аккуратные ряды стеклянных ампул. Для каждого бойца по три варианта: сила, скорость или выносливость. Эффект продержится два-три часа, побочек минимум. Только сильная усталость после, но это лучше, чем смерть.
Я взял одну из ампул, рассматривая мутноватую жидкость внутри.
Начинай выдачу. Каждый боец должен получить по одной дозе каждого типа. Принимать строго по моей команде через амулеты связи.
Понял, Александр уже доставал списки личного состава. Кстати, для магов я подготовил особые версии. Они не конфликтуют с использованием магии, что было непростой задачей
Я похлопал его по плечу, прерывая технические подробности.
Отличная работа. Ты спасёшь много жизней сегодня.
Выходя из лаборатории, я едва не столкнулся с группой подростков. Пятеро парней лет четырнадцати-пятнадцати, все при оружии кто с дедовским ружьём, кто с топором дровосека.
Воевода! выступил вперёд самый рослый, веснушчатый паренёк. Мы тоже хотим на стены! Мы умеем стрелять, отцы учили!
Я узнал его Данила, сын покойного Хлынова.
Нет, отрезал я.
Но почему? возмутился другой подросток, худой и нескладный.
Мы же не маленькие! Можем драться!
Можете, согласился я. Но не будете. Ваше место в цитадели.
Это нечестно! Данила стиснул кулаки. Мой отец погиб, защищая Угрюм! Я имею право отомстить за него!
Терпение лопнуло. Я рявкнул так, что парни попятились:
В цитадель! Живо! Ещё одно слово и я прикажу вас связать и отнести туда!
Они переглянулись, но мой тон не оставлял места для споров. Понурив головы, подростки поплелись к цитадели. Только Данила обернулся на ходу, и в его глазах я увидел не обиду, а понимание. Умный парень. Поймёт, когда подрастёт, что я спас ему жизнь.
Сейчас в Цитадели собрали всех, кто не будет участвовать в отражении штурма. Естественно я знал, что гон продлится не один день и даже не одну неделю. Угрюму придётся вернуться к своей обычной жизни, с учётом постоянной угрозы снаружи.
Но первый натиск не зря считается одним из самых опасных. Это будет проверка боем всей нашей учёбы, тренировок, систем обороны и фортификации. И если найдутся слабые места и возникнет прорыв, на улицах острога не должно остаться ни одного мирного жителя. Никто не должен попасть под случайный удар.
Цитадель встретила меня гулом сотен голосов. В залах собрались все, кто не мог держать оружие или приносить пользу иным образом старики, женщины с детьми, раненые. И беженцы. Особенно беженцы из Сергиева Посада, впервые оказавшиеся лицом к лицу с Гоном.
Мы все умрём! причитала какая-то женщина, прижимая к себе двух малышей. Твари сожрут нас всех!
Говорят, они тысячами идут! подхватил мужчина с перебинтованной рукой. Как мы выстоим?
Стены не удержат! В Сергиевом рассказывали, как двадцать лет назад целые города сметало!
Паника распространялась, как пожар. Дети плакали, заражаясь страхом взрослых. Даже некоторые местные жители начинали нервничать.
Я нашёл взглядом священника, который стоял возле икон, установленных на покрытом тканью столе, пытаясь успокоить наиболее взволнованных.
Отец Макарий, подошёл я к нему. Нужна служба. Срочно.
Он понимающе кивнул.
Сейчас сделаю.
Бородатый великан поднялся на возвышение и ударил в небольшой колокол. Звон разнёсся по залам, заставляя людей обернуться.
Братья и сёстры! голос отца Макария, усиленный акустикой подземелий, разнёсся над толпой. Соберитесь для молитвы!
Люди нехотя стали подтягиваться ближе. Отец Макарий начал службу краткую, но проникновенную. Он говорил о вере, о защите Господней, о том, что Угрюм под покровительством высших сил. Постепенно паника стихала, сменяясь если не спокойствием, то хотя бы покорностью судьбе.