- Болит? Можешь сесть ко мне на колени, и я сделаю тебе массаж, - разумеется, Цзин Шао заметил его попытки найти положение поудобнее. Не дожидаясь согласия, мужчина заключил Му Ханьчжана в объятия и переместил поближе к себе, а затем начал нежно разминать его талию. Тело в его руках напряглось, но потом постепенно расслабилось. Цзин Шао подумал о чём-то и произнёс: - Если во дворце Императрица похвалит тебя или наградит, просто прими это, не задумываясь.
Он вспомнил свою прежнюю жизнь, когда Императрица подарила Му Ханьчжану очень дорогие и ценные вещи, из-за чего Цзин Шао уверился, что Му Ханьчжан и Императрица были в сговоре. Естественно, после этого он стал испытывать к своему супругу ещё большее отвращение. Вспомнив об этом сейчас, он понял, насколько же наивным он был в то время - разумеется, Императрица сделала это нарочно! Какая разница, кем был его супруг, одного лишь факта, что это был мужчина, было достаточно, чтобы осчастливить Императрицу.
Му Ханьчжан задумчиво посмотрел на него и в конце концов кивнул:
- Чэнь [6] понимает, - он тоже был наслышан о сложных отношениях в императорской семье. Вполне естественно, что сын Императрицы Юань не ладил с Императрицей У. Но сейчас этот человек пытался успокоить его? От этой мысли его сердце слегка дрогнуло. Если не считать той жуткой ночи, этот человек был по-настоящему нежным и добрым. На трезвую голову.
[6] «Чэнь» - так называют себя слуги/чиновники в присутствии членов императорской семьи.
- Когда мы наедине, не обращайся к себе таким образом. Это очень режет слух, - Цзин Шао продолжал массировать спину молодого человека, мимоходом заметив, что эта узкая талия была совсем не похожа на женскую, столь хрупкую, что её можно было бы переломить пополам одним щипком. Тело его супруга скорее напоминало леопарда, поджарого и крепкого.
Сильные руки двигались аккуратно и нежно. Хотя Му Ханьчжан понимал, что их нынешняя поза была очень неприличной, он не мог заставить себя оттолкнуть мужчину и сесть на своё место, так что ему пришлось притвориться, что он ничего не замечает, и продолжить разговор:
- Вашему Высочеству тоже стоит уделить должное внимание разговору с Матерью-Императрицей. Достаточно будет сказать хотя бы одно-два слова, если Вас заинтересует обсуждаемая тема.
- Цзюнь Цин, ты что же это, беспокоишься обо мне? - спросил Цзин Шао своего супруга, услышав его слова.
Му Хань Чжан перевёл на него озадаченный взгляд:
- Просто даю Вам совет.
До него доходили слухи, что Принц Чэн был очень вспыльчивым и обладал поистине взрывным характером, но он никак не ожидал, что этот человек будет настолько легкомысленным.
- Ха-ха-ха... - увидев растерянный вид своего супруга, Цзин Шао расхохотался, про себя думая, что это было мило.
Слуги, нёсшие паланкин, услышали смех и покрепче вцепились в шесты. Боже мой! Все в столице знали, что Принц Чэн женился на принце-консорте и лишился права на трон, как же он мог столь радостно смеяться? Неужто он выжил из ума стараниями Императрицы?
Подождав какое-то время и обнаружив, что этот нахал всё ещё смеётся, Му Ханьчжан отвернулся, стараясь не обращать на него внимания, но вот незадача: поскольку он сидел лицом к Цзин Шао, то независимо от того, в какую сторону он поворачивался, он прижимался щекой к широкой тёплой груди своего мужа. Му Ханьчжан покраснел от смущения, да что ж такое, выглядело так, словно он просит объятий! Выведенный из себя, он начал вырываться, чтобы сесть на своё место.
- Ладно-ладно, не хулигань. Я больше не буду смеяться, - сказал Цзин Шао, не собираясь выпускать его из рук. Вместо этого он наклонился ближе и прошептал: - Не стоит шуметь, иначе слуги навоображают себе чего лишнего.
- Ты... - как и ожидалось, этот аргумент действительно заставил Му Ханьчжана притихнуть, самое большее, на что тот отважился - молча сверлить Цзин Шао сердитым взглядом.
Глава 4. Вход в Императорский дворец
на супруга. Он хотел сказать Цзюнь Цину, чтобы тот перестал вести себя столь робко, но, если уж на то пошло, в их предыдущей жизни именно Цзин Шао, надменный и тщеславный, смотрящий на всех свысока, отказывался прислушаться к нему, что и привело к столь печальному концу. В итоге, когда Цзин Шао оказался на самом дне, нашлось немало желающих кинуть в него камень [1]. В улыбке мужчины проступила горечь.
[1] В оригинале здесь китайская идиома : «Когда крепостная стена вот-вот рухнет, каждый хочет подтолкнуть её», что означает «нападать на человека, когда он находится в самом слабом состоянии»
- Ваше Высочество, мы прибыли, - вежливо объявил евнух Чунь Си, как только носильщики остановились и опустили паланкин. В обычных обстоятельствах принцу и его консорту было бы позволено доехать в паланкине до внутреннего дворца, но сегодня они совершали официальный визит во дворец Императрицы. Согласно традиции, у ворот они должны были пересесть в подготовленную для них повозку. Окруженные дворцовыми слугами со всех четырёх сторон, двое супругов провели остаток пути в молчании [2].
[2] В конце главы есть изображение такой повозки
После утреннего собрания двора Император Хун Чжэн сразу же направился во дворец Луань И и вместе с Императрицей ждал в главном зале прибытия новобрачных. В свои сорок лет Император Хун Чжэн был в самом расцвете сил, он был достойным правителем, спокойным и мудрым. Он обладал внушительной аурой, заставляющей чиновников дрожать в его присутствии.