Последним прибыл сэр Акертон, и он, надо сказать, произвёл на остальных лидеров за столом неизгладимое впечатление. В то время как все остальные прибыли налегке Герман с небольшим военным отрядом человек в десять, Анна с несколькими слугами, а Серхан Демир и вовсе один, как перст, Акертон заявился с целой, мать её, армией. Тут были и воины в сверкающих доспехах, и слуги в ливреях, и множество советников с важным видом. Все одеты экстравагантно и элегантно, в лучшие шелка красного, синего или зелёного цветов, какие только можно купить за деньги.
Это был явный «пауэр-плей», попытка произвести впечатление, а может, и припугнуть остальных инвесторов. Типа, смотрите, какой я крутой перец, и не вздумайте меня кинуть. Понты дороже денег, как известно.
Однако, пока мы все, толкаясь и вытягивая шеи, наблюдали за этим феерическим зрелищем прибывающей орды, которая растянулась по всему пирсу, я услышал, как Герман Дурнев хихикает, отпуская сальные шуточки, мол, Акертон так компенсирует свою слабую военную позицию и вообще, «размер не имеет значения». Госпожа Анна Вульф, похоже, считала, что он просто не уверен в себе, такой вот комплекс неполноценности. И только Серхан Демир был впечатлён этим спектаклем или, по крайней мере, делал вид.
Хотя, опять же, то, что Серхан говорил, и то, что он думал, зачастую две большие разницы. Он был не из тех, кто откровенничает
с другими Избранниками, особенно когда придерживался строгого нейтралитета в военных вопросах. Такой себе кот, который гуляет сам по себе и себе на уме. А раз так, то и ум у него есть.
В конце концов, Акертона после всех церемоний проводили в переговорную, где он поприветствовал нас с таким размахом, будто он тут главный.
Благодарю вас за терпение, что дождались меня! заявил он, входя и широко раскинув руки, словно собирался обнять весь мир. Красный плащ на его шее, подбитый дорогим мехом, слегка развевался на ветру, придавая его выходу весьма драматичный вид. Прямо артист больших и малых театров, чёрт побери.
Ну что вы, конечно, сэр Акертон, сказал я, вставая, чтобы пожать ему руку. Рукопожатие у него было вялое, не то что у Германа. Затем я указал на свободное кресло за круглым столом. Пожалуйста, присаживайтесь. Закуски и напитки скоро подадут. Но мне, если честно, не терпится начать свою презентацию. Мой внутренний CEO уже рвался в бой, предвкушая крупные сделки.
Акертон подчинился и с важным видом сел между Германом Дурневым и Серханом Демиром. Дав им всем немного времени, чтобы обменяться любезностями, я начал свой питч. В горле даже немного пересохло от волнения ставки были высоки как никогда. От успеха этой презентации зависело слишком многое.
Прежде всего, начал я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и солидно, я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы с таким энтузиазмом откликнулись на моё скромное приглашение.
Ну, ты же у нас денежный мешок, Морозов, перебил Герман Дурнев, не дав мне закончить красивую фразу. Так что, конечно, я тут как тут, если ты говоришь, что есть возможность срубить бабла.
Прямолинеен как всегда, этот рубака-парень. Никаких тебе дипломатических реверансов.
Остальные за столом, кроме Акертона, который лишь снисходительно хмыкнул, согласно закивали. Хотя я считал своих трёх торговых союзников вполне дружелюбными, я не был уверен, захочет ли Акертон тратить свои денежки таким образом. Он был тёмной лошадкой в этой компании. Но тем не менее я продолжил свою речь, стараясь не обращать внимания на выходку Германа.
Торговцы намертво зажали этот континент в тиски, когда речь заходит о торговле и бизнесе, сказал я, обводя всех присутствующих взглядом. У всех нас с ними разные степени взаимоотношений, кто-то зависит от них больше, кто-то меньше, но в конечном счёте мы все можем согласиться, что не свободны торговать в Истоке. Всегда будут тёрки, всегда будет борьба за сохранение нашего суверенитета, за право самим решать, с кем и на каких условиях вести дела.
Я старался говорить убедительно, почти как на собрании акционеров «Эола», когда нужно протолкнуть очередную не самую популярную, но необходимую инициативу.
Вы совершенно правы, Алексей Сергеевич, сказал Серхан Демир, задумчиво поглаживая свою бородку. Это вопрос, по которому, я полагаю, мы все можем прийти к согласию. Их монополия душит развитие.
Меня вполне устраивают мои дела с Торговцами, протянул Акертон, откинувшись на спинку стула с ленивой улыбкой. Он явно пытался показать, что он тут самый независимый. Когда достигаешь определённого уровня благосостояния, как-то забываешь о задранных ценах и их, хм, специфических методах ведения бизнеса.
Видно было, что мужик кайфует от собственной важности и богатства.
Со стороны Германа Дурнева послышался сдавленный стон, похожий на рычание, но я метнул в него такой взгляд, что он удержался от того, чтобы наехать на Акертона. Ещё не хватало, чтобы они тут сцепились. Любопытно было наблюдать, как этот тип, Акертон, ведёт себя в группе. Наедине он был спокоен и рассудителен, даже показался мне вполне вменяемым, но в присутствии других лидеров казался довольно высокомерным и напыщенным. Чёрт поймёшь, какая из его личин настоящая. Может, обе.