Так, пока я не забыла, Катрин заставила себя оторваться от созерцания прически подруги (нет, ну просто офигительно эта прядь на лоб ниспадает), Слушайте, а что у нас в преисподней творится? В смысле, стуканцы вроде живы и при деле, но доколе это самое дело будет продолжаться?
Собственно, я у тебя сама хотела спросить, сообщила подруга, откладывая счеты. Вы же, вроде бы, эту секретную стройку курируете?
Я вчера ходил, заверил Энгус. Работают. Потолок дошлифовывают, резьбу под светильники поменяли.
Да что ж такое-то? Я же им говорила, что резьба вообще не нужна. Нафига нам эти архитектурные излишества?
Сказали, что в плане значится. За свод, без этих панелей, они поручиться не могут, пояснил управляющий.
Каким боком резьба к устойчивости свода имеет отношение? Трудоголики какие-то. Насчет пересмотра сметы не намекали?
Нет. У них там два комплекта панелей спрашивали какие завитушки больше Леди понравятся.
Кэт, у вас там определенно странности какие-то, заметила Флоранс.
Похоже. Как-то упустили мы. Сидят эти эстеты тишком и творчески выкаблучиваются. Уже месяц как все доделать должны. Вроде, к тому и шло. В чем каверза? Мы же им сдельно оплатим. Прикормились, что ли?
Они, моя Госпожа, не прикормились. Просили им порции убавить, сообщила Мышка. Говорят очень вкусно, но работать обожравшись трудно. Ингерн думала обидеться, так вроде не на что. Готовку хвалят, но едят мало.
"Нам хлеба не надо, работу давай", озадаченно процитировала Леди. Подозреваю, нам метро строят. Как бонус. С резьбой, мраморными полами и лестницами-чудесницами. Из каких побуждений, интересно?
Мрачные они, прошелестела Блоод. Скучные. Не интересуются, ланон-ши посмотрела на мужа. Не чувствую вообще. Даже забыла.
Как-то это все нездорово, пробормотала Леди. Маньяки у нас в подвале. И что характерно, несексуальные. И что с такими делать? Может, Ква их расколет? Он о всяких дарковских отклонениях лучше осведомлен.
Но он еще когда приедет, заметила Флоранс. Ты же теперь не успокоишься. Может, с этими стуканцами мягче побеседовать?
Разве мы на них орем? удивился управляющий. Они работают, придраться не к чему. Такой ход, да еще с отнорками...
Это и смущает. Зачем вся эта показуха? Темнят наши кроты.
Ашу позвать? предложила Мышь. Пусть просканирует.
Дарья не любит. Дарков слушать, напомнила Блоод.
Что значит, не любит? возмутилась Леди. Как доски нужны, так она здесь, вся такая красноречивая: "свинки... опорос... позарез надо". Всё, с вечерним патрулем на ферму депешу шлём...
Аша приехала с сыном и двумя пирогами с калиной. За обедом поговорили о текучке, потом сдали наследника свиноводов няне-Гае и спустились вниз.
Вот неприятное это дело чужие мысли через голову пропускать, пробормотала Даша.
Ну, через уши всякую ерунду фильтровать тоже удовольствие еще то.
В туннель не пошли, постояли перед дверью "прорабской", Даша смотрела на каменную плитку с резьбой, дергала носом. Пошли обратно. На лестнице выяснилось, что Дашка дергает не только носом а вся давится. Смешно, понимаете ли, свиноводке.
Это что за истерика?
Ой... они... это... Сделали они всё. Только признаться боятся. Они... ох... предрассудками... преисполнены...
Ситуацию обсудили в кабинете. Энгус подал дельную идею. Операцию назначили на послезавтра. Дарья выпросила (если лишняя останется) резную плитку для каминного портала (пока лишь предполагаемого) и укатила домой, инструктировать своих мужчин, достраивающих баню.
Вечером Катрин сказала подруге:
Хм, возвращаясь к этим подземным молдаванам-шабашникам. Как показывает практика, вежливость не всегда срабатывает. Видимо, я человек излишне контрастный. Обманчивой внешности.
Полагаю, дело не в тебе, а в пиаре. Кстати, откуда эти чудовищные брюки со шнурками возникли? Вульгарность просто вопиющая.
Э-э, я, кажется, такие не носила. Может, Эле? У нее юность была гламурная, не чета моей...
...Звезды кутались в облака, было зябко. Артельщики жались друг к другу, смотрели на север. Горных вершин в ночной осенней мгле было не различить, но стуканы их чувствовали. Видит Старый Крыс, не так уж и далеко горы. Эх, обидно так глупо погибать...
Шорох, что-то просвистело над головой стуканцы в молчании метнулись к тайному ходу.
Да что прыгать, видел я вас, прогундосили из кустов. Я ж не на вас охочусь. Случайно. Пуганые, будто от степной крысы род ведете.
Артельщики, ощетинившись кирками, замерли. Из кустов выбралась небольшая тень:
Стуканцы, кажись? Эх, где вас только не встретишь, родственнички каменные.
Кто таков? строго спросил Ан-Мо, не торопясь возвращать за пояс верный инструмент.
Родственник оказался таким дальним, что и высчитать трудно. Хогменов в северных горах отродясь не водилось. Да и то сказать, сущие дикари эти южане. В норах жить, эх, нищета. На лицо родственник вообще был ужасен: вместо длинного острого правильного носа лишь две дырки, уши крошечные и вообще без шерсти. Да простит Старый Крыс как с такой уродливой внешностью вообще существовать можно? Разве что ростом и глазами нормальный.
... Худо здесь, рассказывал хогмен. Работаешь с утра до вечера, кормят всякой дрянью. То корку от пирога сунут, то огрызки яблочные или пенки с варенья. А ихний детеныш так вообще кусаться норовит. Не, отработаю долг, уйду. В столицу. Я дарк хваткий. У меня в Тинтадже пара девиц-брауни близко знакомых. Пишут, зовут к себе. Такие девицы горячие, аж... А здесь что? Птиц по ночам бью, чтоб брюхо набить. Разве это служба? Перепелок сырьем жрать приходится.