Да, очень жду. Проведи его сюда.
Ификтет послушно кивнул и повернулся, чтобы уйти.
Подожди, произнес сенатор и протянул руку со свитком. Отнеси это в библиотеку. А когда проводишь гостя, распорядись, чтобы нам подали легкого вина похолоднее. И каких-нибудь фруктов.
Да, господин, снова кивнул грек и все так же бесшумно скрылся между деревьями.
Тихо, Гектор, тихо!
Либон отвернулся и нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Это был юноша лет восемнадцати, светловолосый, с приятным открытым лицом, если и не красивым, то весьма симпатичным. Добрые карие глаза, высокий лоб, прямой нос, изящно очерченный подбородок и нежные розовые губы заставляли и женщин, и мужчин бросать на него восхищенные взгляды.
Молодой патриций был худощав и длинноног, тонкие руки покрывал золотистый пушок. Он носил голубую короткую тунику, сейчас изрядно пропыленную, и кожаные, подбитые гвоздями сандалии, ремешки которых обвивали голени. Либон был современным юношей, и никакие правила приличий не заставили бы его в такую жару одеть тогу официальный костюм, приличествовавший для нанесения визита почтенному сенатору. Ведь, во-первых, под этим шерстяным балахоном он бы просто истек собственным потом, а, во-вторых, его отношения с Гнеем Сатурнином были скорее родственными и дружескими, нежели официальными.
Наконец, появился раб-сириец смуглый низкорослый мужчина; вежливым жестом и заученным поклоном он пригласил Либона следовать за собой.
Они прошли по мозаичному полу атрия, миновав прямоугольный имплувий бассейн, оставили позади спальные помещения и личный кабинет хозяина; на ходу Либон в очередной раз полюбовался великолепными колоннами перистиля, и вот уже оказался в саду.
Тут было прохладно, тенисто и тихо. Лениво щебетали в кронах деревьев какие-то птицы, журчала вода фонтанов, разбросанных тут и там. Пахло цветами и яблоками. То и дело между стволами мелькал ослепительно белый мрамор статуй: вот пугливая нимфа, со всех ног убегающая от хохочущего сатира, вот серьезный Аполлон с лирой в руке, а вот и могучий Геркулес, забросивший на плечо тяжелую дубину и идущий совершать свой очередной подвиг.
Молодому патрицию всегда очень нравилось здесь. Он восхищался безукоризненным вкусом сенатора Сатурнина, который сумел соединить строгую простоту старинного римского традиционного дома с греческим изяществом и восточным комфортом, но успешно избежал излишеств и перегрузок, чем вовсю грешили в последнее время так называемые «новые люди» разбогатевшие мещане, которые на тяжелых сундуках с золотом вознеслись на самую вершину иерархической лестницы римского общества.
Когда Либон уже мог заметить сидевшего под деревом Сатурнина, слуга снова вежливо поклонился и исчез, а юноша двинулся вперед.
Сенатор обернулся на звук его шагов и вытянул руку в знак приветствия.
Рад видеть тебя, мой дорогой Луций, сказал он с улыбкой. Надеюсь, ты в добром здравии и приносишь хорошие вести. Присядь вон там.
Он указал гостю на каменную скамью рядом с фонтаном. Либон с удовольствием опустился на прохладный мрамор, чувствуя, как спину начинают приятно покалывать капельки холодной воды, разлетавшиеся от струй фонтана.
Вижу, ты устал с дороги, продолжал сенатор. Тебе надо хорошенько отмыться и отдохнуть. Но уж прости старику его нетерпение. Сначала поговорим. Итак?
Спасибо, почтенный Сатурнин, ответил Луций. Со здоровьем у меня все в порядке и путешествие было успешным. Но...
Что? напряженно спросил Гней Сентий. Говори же, Луций, прошу тебя. Это очень важно! Что Фабий просил мне передать?
Либон развел руками.
На воске ничего. А на словах
просил сказать; что курьер из Германии еще не приезжал и цезарь письма не получал.
Сенатор схватился за голову.
Как же так? Это его точные слова?
Да.
Но что же могло случиться? взволнованно воскликнул Сатурнин. Ведь по моим подсчетам... О, боги, мы же не можем сейчас терять времени развязка приближается... Прости меня, Луций, я слишком обеспокоен, чтобы сохранять самообладание. Скажи, когда ты выехал из ставки Августа?
Три дня назад. Цезарь со своей свитой еще находился в Пьомбино. Я едва не загнал лошадей и не разнес мою карруку на камнях виа Аврелия, спеша принести тебе известия.
А чем занимался цезарь? с тревогой спросил Сатурнин.
Он инспектировал работу береговой охраны жители Корсики пожаловались ему на произвол пиратов в Лигурийском море, и Август очень разозлился на бездельника претора...
Корсика, Корсика... пробормотал Сатурнин. Это же совсем рядом с Ильвой и с... О, боги, какой у нас был шанс! Но мы, кажется, его упустили...
По лицу Либона промелькнуло легкое недоумение.
Прости меня, сказал он неуверенно. Ты попросил выполнить твое поручение, и я сделал это, но до сих пор мало что понимаю. И ты обещал...
Да, да, мой юный друг! воскликнул Сатурнин, протягивая к нему руки. Я действительно обещал все тебе объяснить и сделаю это немедленно, хотя, клянусь Юпитером, думал, что судьба будет более благосклонна к нам.
Он умолк; несколько секунд висела тишина. Либон не осмелился нарушить ее, он лишь пристально смотрел в задумчивое лицо сенатора.