Женщины, Мухтар прищелкнул языком, молодые и самые легкие. После гонки они выйдут из паланкинов, и если в паланкине, который одержит победу, окажется ребенок, то победа будет присуждена тому, кто пришел вторым.
Я еще не решил. Деметрий поднял руку и пошел дальше.
Он подумал, что мог бы позволить себе проиграть несколько монет. Но с другой стороны, он очень хотел увидеть в роли проигравшего Мухтара. Некоторое время Деметрий раздумывал, не зная, что делать. Потом он обратился к человеку, который тихо переговаривался с римлянами, стоявшими возле паланкина.
Назови мне свое имя, друг мой, сказал он на латинском языке.
Марк Валерий Руфус, римлянин внимательно посмотрел на него. Почему ты хочешь это знать? И кто ты?
Я Деметрий, торговец и римский гражданин. Только что возле стола я услышал, что никто из местных не хочет ставить на вас.
Возможно, их ошибка заключается в том, что они делают ставки, руководствуясь неприязнью к нам и предпочитая не замечать нашу подготовленность.
На вид мужчине было лет тридцать. Судя по произношению, он происходил из высших кругов. Взгляд его темно-серых глаз был острым.
Я не знаю, к какому из многочисленных родов Валериев ты принадлежишь
Разве это имеет значение? Римлянин поднял брови. И что тебе нужно от меня?
Я хочу поставить на твоих людей. Даже если я буду единственным, кроме тебя.
Ну и что?
Насколько хороши твои люди?
Они достаточно хороши. И сильны. Римляне. Не вспомогательные войска.
Почему вы решили выставить себя на посмешище?
Неожиданно Руфус наклонился и шепнул ему на ухо:
Этого я тебе не скажу. Ты можешь нас предать.
Я хочу на вас поставить. Почему же я должен вас предавать?
Ну хорошо. Мы уходим. Оставляем Аден через несколько дней. Это наш прощальный жест. Надеюсь, мы победим.
Деметрий посмотрел на четверых мужчин и кивнул.
Благодарю тебя за откровенность. Ты не возражаешь, если я с ними побеседую?
Римлянин пожал плечами.
Ради бога.
Послушайте, друзья, обратился к ним Деметрий. Вы прожили здесь долгое время. И вы наверняка знаете некоторых высокомерных местных, которые считают, что все граждане и воины империи слабы на ноги, не так ли?
Два воина никак не отреагировали, один улыбнулся, четвертый сказал:
Во всяком случае, мы плохо умеем убегать.
Все четверо были широкоплечими мужчинами с крепкими мускулами. Деметрий вспомнил все эти истории про марш-броски с поклажей, которые он слышал. Потом он прикинул размер жалованья легионеров. Обычно рядовой воин получал одну сестерцию в день. Но эти опытные воины здесь, на чужбине, наверное, получали больше. Сколько же? Деметрий подумал, что, вероятно, раза в четыре больше. Четыре сестерции соответствовали одному серебряному динарию или половине драхмы. Сколько им предложить?
Наконец он решился и сказал:
Я поставил на вас сто драхм. Если вы выиграете, я получу тысячу девятьсот. Скажем так: тысяча вам.
Теперь все четверо широко улыбнулись.
А как быть с ним? спросил один, указывая на Марка Валерия Руфуса, который, без сомнения, все слышал и смотрел перед собой подчеркнуто равнодушным взглядом.
Если вы хотите взять его в долю Деметрий поднял брови. Я надеюсь, женщина в вашем паланкине не слишком тяжела.
Мы тоже надеемся, засмеялся другой римлянин.
В это время из паланкина послышался чрезвычайно приятный звук что-то среднее между хихиканьем и воркованьем. Деметрий улыбнулся.
Вечером я угощаю вас вином в трактире Рави. Если вам это по вкусу.
Мы будем стараться изо всех сил. Спасибо, господин.
Деметрий еще раз посмотрел на паланкин. Он был скромный, без украшений, с занавесками из легкого материала. Другие паланкины выглядели массивнее и роскошнее. И тяжелее.
Он пошел назад к длинному столу и у одного из букмекеров поставил сто драхм на победу римлян.
После этого он снова подошел к Мухтару и сказал:
Сделаем так, как ты предложил.
Мухтар провел языком по нижней губе.
Я только что предложил еще одно пари, Хархаиру. Если ты проиграешь, он не будет заключать с тобой никаких сделок.
Лицо старого торговца оставалось бесстрастным. Он равнодушно произнес:
Одно пари ничем не хуже другого.
А если я выиграю? спросил Деметрий.
Мухтар отдаст мне трех превосходных жеребцов.
Деметрий решил больше не думать о сопернике. Отец Мухтара был жестким человеком и, конечно, не питал симпатий к торговцам из империи, были они римлянами или нет. Это, однако, не мешало ему соблюдать общепринятые нормы вежливости по отношению к потенциальным деловым партнерам. Но сын, судя по отношению к нему Башамы и Хархаира, снискал себе дурную славу. А три жеребца? Бессмысленно высокая ставка для такого пари.
С чашей, наполненной вином, фруктовым соком и водой в равных частях, Деметрий отправился на поиски своих людей. Он нашел их и Рави с северной стороны от беговой дорожки, на старте которой наконец начали выстраиваться носильщики. Прислонившись к забору, они пили и разглядывали нескольких верблюдов, которые, повернув назад головы, с высокомерным видом, не торопясь двигали своими челюстями. Казалось, животные пережевывали какие-то философские идеи, которые следовало основательно взвесить, прежде чем их обнародовать.