«Может быть, власть и богатство у него и остались, подумал Деметрий, но парки собираются оборвать нить его жизни. Богатый, могущественный, а потом мертвый».
Вслух он сказал:
Без сомнения, нам снова удастся найти равновесие между твоим страданием и моим наслаждением.
Мухтар хмыкнул:
Здесь никто не собирается помогать чужеземцу, подобному тебе, получить хотя бы малую толику наслаждения.
Деметрий заметил на лицах Хархаира и Башамы легкую тень неодобрения.
Мне кажется, совершенно спокойно произнес он, что твой благородный отец сделал три ошибки, которые, однако, нисколько не омрачают добрую память о нем.
Башама отвернулся, чтобы взять у слуги чашу с фруктовым соком. Он поднял ее, прищурил глаз и сказал:
Просвети нас, Деметрий. Мухтар, я имею в виду отца, он обладал хорошими качествами. Его достоинства были многочисленны, как песчинки на морском берегу. Но ему были свойственны и недостатки, которых, если черпать их бадьей, хватило было, чтобы осушить море.
Мухтар перебил его:
Что расширило бы морской берег и безмерно увеличило бы количество песчинок его мудрости. Но давайте прекратим расчеты подобного рода.
Которые ты в любом случае не смог бы провести, невозмутимо продолжил Башама. Какие три ошибки ты заметил? вновь обратился он к Деметрию.
Во-первых, отец Мухтара взял свою мудрость с собой для умиротворения богинь подземного царства, вместо того чтобы оставить ее сыну. Во-вторых, он, как и многие другие, пренебрег тем, чтобы в свое время позаботиться о чужеземцах, которые могли бы находить здесь достаточно наслаждения и поэтому не испытывали бы необходимости часто устраивать походы сюда на военных кораблях. И наконец, он забыл предупредить о последствиях этого своего сына.
Хархаир издал хриплый звук, который не выражал ни удовольствия, ни возмущения. Он смотрел на паланкины. Среди носильщиков были и римские воины. Без оружия и доспехов, они отличались от других красными хитонами и сандалиями, шнурки которых были обвязаны вокруг икр.
Давайте не будем ворошить прошлое, сказал Хархаир. Поговорим лучше о гонках. Неужели они думают, что смогут так же быстро пронести паланкин, как наши слуги, которые ничем иным не занимаются? Ты собираешься заключать пари на исход гонок?
Как может отважиться на это чужеземец, не знающий преимуществ отдельных носильщиков?
Башама тихо рассмеялся.
Мы можем дать тебе совет. Тебя не удивит, если мы посоветуем тебе противоположное тому, что считаем разумным?
Иное поразило бы меня, и я не поверил бы своим ушам. Обращаясь к Хархаиру, Деметрий сказал: А с другой стороны, тебе выгоднее дать мне хороший совет, чтобы радость легкого выигрыша сделала из меня круглого дурака, с которого ты бы мог завтра живьем содрать шкуру, когда мы будем торговаться.
Хархаир одернул накидку, будто хотел прогнать назойливых мух.
Ты не получишь от меня совета, Деметрий. Пути вниз, в подземное царство, или вверх, к богам, каждый должен выбирать сам. Только утраты по собственной вине приносят настоящую боль, только самостоятельно завоеванный приз вводит в достаточное заблуждение.
Мухтар криво усмехнулся. С нескрываемой ненавистью он сказал:
Иногда чужеземец, который осмеливается критиковать наше прошлое, слишком труслив, чтобы принимать решения в настоящем.
Деметрий кивнул.
Ты прав, о достойнейший. Но уже случалось, что в конце смелого решения не оставалось ничего, кроме миски нищего.
Нищего? Араб поискал кого-то глазами. Потом он поднял правую руку и указал на кучку мужчин в потрепанной одежде, стоявших у края беговой дорожки. Там стоит один такой. Из-за своей дерзости он превратился из раба в нищего. А через два дня он потеряет голову и будет в том состоянии, в котором я желал бы видеть тебя.
Башама прикоснулся рукой к левому плечу Деметрия, тихо вздохнул и отошел к группе хорошо одетых людей. Хархаир повернул голову, укоризненно посмотрел на Мухтара и поучительно произнес:
Отвращение к империи можно понять, но оно становится глупостью, если мешает деловому партнерству и незаслуженно обижает гостей.
Я ставлю сто драхм. Деметрий
ущипнул себя за правое ухо и подумал, не совершает ли он глупой ошибки только лишь из-за неприязни к сыну человека, с которым он имел деловые отношения. Что поставишь ты?
Нищенствующего раба. Мухтар хмыкнул. Если ты поставишь на римлян.
Дай мне немного подумать.
Мухтар пожал плечами. Хархаир смотрел перед собой неподвижным взглядом.
Все носильщики паланкинов были сильными мужчинами. Семь из восьми команд принадлежали богатым купцам, в том числе Хархаиру, Башаме и Мухтару. Возле длинного стола, где заключались пари, Деметрий узнал, что все хозяева поставили на своих людей. Римляне были первыми претендентами на последнее место.
Тебе хочется, чтобы я был настолько легкомысленным?
Араб провел пальцем по испещренному письменами папирусу.
Люди Башамы котируются выше всех две драхмы против одной, если они победят. Римляне, сейчас посмотрим девятнадцать против одной.
Кто-нибудь знает, кто сидит в паланкинах?