Местами пойма Бикина сильно заболочена. Здесь царство влаголюбивых растений иволистной таволги, обыкновенного рябинолистника, волосистой ольхи, амурской сирени, азиатской черемухи, маньчжурской березы и осины. Есть в пойме Бикина и совсем открытые моховые болота мари, на которых виднеются лишь одиночные лиственницы и кустарниковые березки, а на кочках краснеет клюква. Украшение таких болот ирисы. Можно найти белые, бледно-розово-сиреневые, интенсивно фиолетовые или чудесные синие цветки, способные менять свой оттенок в зависимости от освещения и возраста. Там, где моховое болото переходит в луг, сразу же вырываются, словно языки пламени, ярко-желтые саранки и гордые оранжевые лилии. А сколько других цветов на лугу ярких и неярких, источающих нежнейший аромат или почти одурманивающих, заметных или, напротив, едва различимых и покоряющих своей ненавязчивостью! И хотя каждый из этих цветков великолепен, только увидев их все вместе на пойменном лугу Бикина, можно понять действительную красоту и их, и самих дебрей Уссурийского края.
Под стать растительности и животный мир этих мест. Сам Бикин богат рыбой. Сюда осенью регулярно заходит метать икру кета. В его студеной воде снуют хариусы, деловито курсируют ленки. Мое воображение особенно поразил таймень крупный хищник из лососевых, полость рта которого сплошь усажена зубами. Они есть даже под жабрами! На Бикине я впервые увидел губаря и, наверное, навсегда запомнил необычный взгляд его черных, чуть плоских глаз, в которых чудится безысходная грусть и даже укор. Запомнился мне и обычный в среднем и нижнем течениях Бикина желто-зеленый сомик-скрипун, способный- фиксировать основную иглу своего спинного плавника так, что ее невозможно сдвинуть с места.
Из зверей назову лишь тех, которых видел сам. В верховьях Бикина обычен, а местами многочислен лось. Я видел, как сохатый кормится на тихих ключевых протоках, доставая со дна растения: поднимет голову, и с горбатой его морды
капает вода В темнохвойных горных уремах я не раз встречался с шустрой кабаргой. Птицей взлетает она даже на самые крутые сопки. На звериных тропах отпечатываются следы бурых медведей. Моя собака то и дело облаивала бурундуков, маньчжурских белок (летом они почти черные), загоняла на деревья соболей. В верховьях Бикина среди каменных россыпей я слышал свист пищух родственников зайцев. Голос этих зверьков поразительно похож на птичий будто молодые дрозды требуют пищи.
В кедрово-широколиственных лесах я видел красавцев изюбрей. Удивительно выразительны и красивы их огромные испуганные глаза. Высокими прыжками уносились от меня прочь грациозные косули. Кстати, рев самца косули похож на медвежий, и, услышав его ночью, невольно останавливаешься. Всегда неожиданными были встречи с кабанами, которые почему-то представали передо мной какими-то взлохмаченными, фырчащими. В пойменном лесу постоянно встречаешь следы деятельности белогрудого медведя, который кормится на. черемухе Маака. Когда черемуха созревает, он устраивает здесь необычные гнезда-площадки, чтобы удобнее было долгое время находиться в кроне дерева. За время работы я много раз видел колонков, барсуков, ежей, енотовидных собак.
Как-то совсем рядом с биваком я обнаружил дупло, в котором выводила детей белка-летяга. Эта большеглазая ночная белка всякий раз, когда кто-нибудь подходил к дереву, высовывалась из летка и сидела неподвижно. Темный провал дупла, «заткнутый» зверьком, становился невидимым, как в сказке. Однажды я буквально наткнулся на выводок дальневосточной куницы харзы. Самка тут же большими прыжками унеслась прочь, молодые же звери залезли на ближайший кедр и скрылись в его кроне. Почти на каждой отмели Бикина можно увидеть следы выдры и успешно акклиматизированной в этих местах американской норки. В тальниках вдоль речки живут зайцы-беляки. Много в этом девственном крае и других зверей. Была встреча и с тигром
Из пресмыкающихся я постоянно сталкивался с полозом Шренка. Эта безобидная змея, достигающая полутора и более метров длины, превосходно лазит по деревьям, цепляясь за малейшие неровности коры. На пригретых солнцем скалах я своими глазами видел настоящие клубки из четырех-пяти, а иногда и большего количества бурых щитомордников, укусы которых не менее болезненны, чем укусы обыкновенных гадюк. В низовьях Бикина нередки кожистые черепахи. Я находил и их «гнезда» ямки на песчаных косах с зарытыми в них яйцами.
Почти везде здесь многочисленна дальневосточная травяная лягушка, чьи крики весной мешают записывать голоса птиц. «Колокольный звон» амурских жерлянок слышится почти всю первую половину лета. А древесные лягушки-квакши в период икрометания так дружно и громко квакают, что, находясь поблизости от них, трудно даже разговаривать. Водятся в этих местах и жабы, причем некоторые из них достигают весьма внушительных размеров.
И конечно, находясь в пойменных лесах Бикина, человек непременно обращает внимание на насекомых. Не буду говорить о комарах, слепнях, мошках и мокрецах, которые не дают покоя в теплое время года ни днем ни ночью. Назову лучше тех, чье существование украшает жизнь человека в тайге. Это прежде всего бабочки. Самая эффектная из них, бесспорно, парусник Маака. Огромные (они заметно крупнее махаонов), сверкающие синевой, эти бабочки постоянно летают на бреющем полете вдоль берега, сидят группами на сыром песке, проносятся над тропами и дорогами.