Я отлично понимал их. Очередной раз тувинцев хотели уничтожить всех подряд и наступающая армия оставляла после себя в буквальном смысле выжженную землю.
Но за прошедшие три месяца ситуация немного изменилась. К моему удивлению все последствия вторжения почти ликвидированы, лишь кое-где на месте сожженных кочевий, рядом с новыми, видны следы пожаров.
Еще перед началом боев Ольчей созвал лам со старейшинами и они решили всех павших соплеменников предавать земле или кремировать, а все остальное запретить. Тувинская погребальная традиция делать это как можно быстрее, поэтому они это делали очень быстро.
Вникать и соблюдать ритуальные традиции китайцев, монголов и маньчжуров у нас возможности не было да и откровенно говоря и желания. Поэтому первое к чему были привлечены пленные, было погребение огромного количества погибших в боях и при отступлении.
Решение вопроса где и как похоронить погибших врагов я решил отдать Ольчею и Мергену. Посоветовавшись со своими старейшинами, они решили сделать это в безлюдных просторах юго-востока Тувы в горах между Малым Енисеем, Ка-Хемом, и хребтом Остроконечный Танну-Ола.
Через две недели все было закончено. Я попросил Якова помочь и он с бригадой своих подрывников помог завершить эту неприятную процедуру как можно быстрее.
Пленные были тише воды ниже травы, безропотно выполняли все что от них требовали, проявляя потрясающую работоспособность. Лонгин отобрал среди наших китайцев два десятка, в надежности которых он не сомневался. Им было поручено руководить пленными и естественно поддерживать порядок.
Необходимость в их охране отпала очень быстро, ни о каких побегах никто и не помышлял. Более того, главным страхом у них была угроза выдачи цинским властям. Нахождение в нашем плену и работа даже по двенадцать часов в сутки, это оказывается лучшая доля по сравнению в тем, что их ожидает при возвращении домой.
В последних числах августа мы с Ерофеем съездили в гости к Ольчею. Выздоровевший Игнат уже сделал ему средство передвижения и с ним всегда было четверо помощников. Они помогали Ольчею преодолевать каккие-нибудь препятствия, садится на лошадь и сходить с неё.
Наш друг уже вполне адаптировался к своему новому положению и был полон сил. Для передвижений на большие расстояния ему наши умельцы построили такое же вардо как наше с Машенькой и он составил нам компанию.
Увиденное нас порадовало. Кругом мирная и довольная жизнь, в глаза бросилось увеличившееся количество различного скота, особенно лошадей и верблюдов. Ольчей развеял все мои опасения по поводу предстоящей зимовки, по его мнению народ Танну-Тувы уже к ней подготовился.
Когда нас угощали, то невооруженным глазом было заметно увеличение молочных продуктов на столе. Лонгин на мой немой вопрос тихо шепнул:
Вам не показалось, именно так всё и есть. Поголовье коров у наших тувинцев значительно увеличилось.
На левый берег Енисея мы поехали без Ольчея, такие путешествия ему еще не под силу.
В Усть-Элегесте полным ходом шло строительство новых заводов: металлургического и химического и расширялись угольные шахты. Ближайшее месторождение железных руд Карасугское. Это рядом со ставкой Бээзи-зайсана. Мы говорим теперь зайсан, а не нойон. До строящегося в Усть-Элегесте завода по прямой сто сорок верст.
Месторождение уже обследовал Петр Евграфович и наметил дорогу до Элегеста. Он утверждает, что там возможна даже открытая добыча руды и считает её очень богатой. Господин геолог уже заложил небольшой карьер и начал строить там обогатительную фабрику.
Ольчей поделился своими планами перенести свою ставку на енисейскую стрелку и назвать её Хем-Белдыр, в русском варианте это означает соединение Енисеев. В моей первой жизни так несколько лет называли будущий Кызыл сразу же после революции.
Мы планируем в Танна-Туве
построить несколько дорог: от Медвежьего через Туран до Хем-Белдыра. И от него на левобережье вдоль Енисея до устья Чаа-Хола, затем на юг до Карасуга на запад до ставки Даа-зайсана в местечке Чадан.
Затем дорога пойдет на юг до перевала Хундургуна на хребте Западный Танну-Ола и от него до Улангола. Другая дорога должна пойти на юго-восток от Хем-Белдыра до горного ущелья отделяющего Восточный Танну-Ола от Отроконечного. Затем поворот и почти строго на запад до Самагалтая и от него вдоль реки до Тэса.
Лонгин уже начал вдоль будущих дорог ставить почтовые станции. На них будут оседло проживать две-три тувинских семьи, которые будет нашими служащими. Что это такое тувинцы уже знают и желающих море.
И всё это уже воплощается в жизнь. Едешь, всё это видишь и сердце радуется.
Но сейчас после получения послания от Клеопатры надо отложить всё и заняться олрганизацией посольства в Пекин.
Наш Великий Посол, так сначала шутейно назвал его Ерофей, прибыл в Усинск необыкновенно быстро, в вечерних сумерках четвертого сентября. У нас уже все было готово: пушной налог за этот год, серебро и конвой тувинских гвардейцев-добровольцев. Им командует гвардеец первого набора из рода Мергена Нордулл-оол. Он в совершенстве владеет русским, пользуется абсолютным доверием наших зайсанов и Лонгина, многократно проверен в различных делах.