Это был добрый поступок. Жаль, что ты совершил его не ради благого дела, а всего лишь ради спасения никчемного дикаря.
Тот, кто произнес эти слова и обрывал пасынки на соседнем ряду табачных растений, догнал Лэндлесса, подойдя к нему сзади, и теперь заставлял свои проворные пальцы двигаться медленнее, дабы не перегонять нового и менее умелого работника.
Подняв голову, Лэндлесс увидел перед собой человека поистине устрашающего вида. Тощий, как скелет, необычайно высокий, он имел голову, полностью лишенную волос. Кожа его головы, лба и щек имела тусклый оттенок, похожий на цвет слоновой кости, как у восточных истуканов. На гладкой мертвой поверхности его правой щеки было выжжено клеймо большая красная заглавная буква "R" , а в обоих ушах, крупных и оттопыренных, зияло по дыре, имеющей неровные края. Губы его были сурово сжаты, а маленькие глубоко посаженные глазки горели столь ярко, что казалось, будто они так же красны, как и буква, выжженная на его щеке. Наверное, ему было лет шестьдесят, хотя трудно было сказать, что именно позволяет определить его возраст, так гладка была его кожа и так блестящи глаза.
Этому индейцу была нужна помощь. Почему же я, по-твоему, не должен был ему помогать? удивился Лэндлесс.
Потому что праведный муж написал: "Прокляты язычники, что обитают в сей земле".
Лэндлесс улыбнулся.
Стало быть, находящемуся в крайности индейцу ты бы не помог. А что, если бы это был негр?
Прокляты и негры! Ибо сказано в Писании:
И вы, Ефиопляне, будете избиты мечом Моим .
А квакер?
Прокляты и квакеры! Ибо они есть глупые голуби без сердца .
Лэндлесс рассмеялся.
Ты проклял всех угнетенных нашей страны. Полагаю, свои благословения ты приберег для властей предержащих.
Для властей предержащих? Да обрушатся на них казни египетские и да выльются на них семь чаш гнева Божия, о коих говорит Апокалипсис!
Будь прокляты они все, от молодого Карла Стюарта до этого тирана, прелатиста и сына погибели Уильяма Беркли! Да станут ругательными имена этих выродков! Государи их суть львы рыкающие, судьи их суть волки хищные, а священники их оскверняют храмы. Да истребится плоть их, пока они стоят на ногах своих, да истребятся очи в глазницах их, да истребятся языки в их ртах, и да будет среди них плач и скрежет зубовный.
Ты магглтонианин?
Истинно так! Последователь праведного Людовика Магглтона и еще более праведного Джона Рива, у коего Людовик был всего лишь устами, подобно тому, как Аарон был устами Моисея. Они и есть два свидетеля Апокалипсиса, они суть "две маслины и два светильника, стоящие пред Богом земли". Это им и их последователям дано Господом проклинать и не щадить и пророчествовать против народов, и колен, и языков, и племен, на коих наложено начертание зверя. А посему я, Уингрейс Порринджер, свидетельствую против людей сей земли: против прелатистов и папистов, пресвитериан и индепендентов, баптистов, квакеров и язычников; против государей, губернаторов и сильных мира сего; против тех, кто именует себя плантаторами и попирает Божий виноградник; против их сынов и их дочерей, кои "надменны и ходят, подняв шею и обольщая взорами, и выступают величавою поступью и гремят цепочками на ногах" . Будь они все прокляты! Воистину они будут, как Содом и Гоморра, достоянием крапивы, соляною рытвиною, пустынею навеки!
Похоже, твои проклятия не возымели действия, приятель, сказал Лэндлесс. Как говорится, проклятия имеют свойство обрушиваться на голову того, кто их изрыгает. Сдается мне, что твои вернулись к тебе в виде раскаленного железного тавра.
Мужчина поднес к лицу ладонь, похожую на кисть скелета, и погладил красную букву.
Это клеймо, сухо молвил он, мне поставили, когда я сбежал во второй раз. После первого меня просто
высекли. После третьего меня обрили налысо и надели вот эти кандалы. Он поднял ногу и показал на железное кольцо на лодыжке. А после четвертого прибили мои уши к позорному столбу оттого на них и образовались эти прелестные шрамы.
Лэндлесс невесело рассмеялся.
А что было после твоей пятой попытки?
Мужчина искоса посмотрел на него.
Пятой попытки я не делал, тихо ответил он.
Несколько минут они работали молча, затем мастер Уингрейс Порринджер сказал:
Меня отправили на плантации, ибо я вопреки Акту о единоверии (да будут прокляты и он, и те, кто его сочинил) посетил молитвенное собрание гонимой и павшей духом горстки прихожан, только и оставшейся от народа Божьего. А в чем провинился ты, друг, ведь ты, я полагаю, явился сюда не по своей воле, раз уж ты не деревенщина и не дурак?
Я попал сюда из Ньюгейта, отвечал Годфри, немного помолчав. Я каторжник.
Рука скелетообразного мужчины, отрывающая пасынок, застыла, он медленно поднял взгляд на фигуру своего собрата по несчастью, всмотрелся в его лицо, затем так же медленно отвел глаза, покачав головой.
Хм! произнес он. Похоже, с моего времени ньюгейтское общество изменилось в лучшую сторону.