Корягин встал и, заложив руки за спину, сделал несколько шагов по комнате, остановился у закрытого окна, сказал:
Стало быть, так мы и порешим с монашеством ты кончаешь. Да для чего оно тебе?
Приходи к нам почаще. Мы всегда поможем.
Хорошо, робко улыбнулась Соня.
Елена Михайловна проводила ее и сейчас же вернулась в дом.
Да, наконец заговорил Жебрак и поднялся с дивана. Ей нужно помочь вырваться оттуда!
Во всем виноват отец, сухо заявил Корягин. От него же она бежала в монастырь. Теперь Галину отдал в кабалу. Что за человек? Вроде наш, а клонится к богатеям.
Да, ты прав, согласился Жебрак. Крестьянская натура.
VIII
Проходила ночь. Казаки и казачки так нагрузились, что не в состояний были стоять на ногах. Многие из них свалились где попало и спали мертвецким сном.
Бородуля взял Лаврентия под руку и, пошатываясь, вышел на крыльцо.
Ну как, Лавро, поженим Виктора и Оксану? пробормотал он, едва ворочая языком.
Я, Игнат Власьевич, не прочь, промычал Лаврентий. Но Витька.
А что Витька? Говоришь, болтают люди. Это ты про Матяша? Ну, ухаживал за нею. А кому запрещается ухаживать, а? Вот ты и я Правду ж я говорю, Лавруха?
Люди не про то заплетался Лаврентий.
Что люди? Плюнь ты на них! Они наговорят такого, что и во сне не приснится. А вообще, если Витька возьмет Оксану, то я в долгу перед тобой не останусь. Помни, Лавруха, власть скоро перейдет в наши руки. Виктора во что бы то ни стало нужно удержать при себе.
Эге, согласился с ним Лаврентий. Жинка может остепенить его. Я с ним потолкую.
Потолкуй, Лавруха, беспременно потолкуй, дышал Бородуля ему в лицо перегаром самогона. А то, чего доброго, упустишь сына, сам же на себя будешь обижаться. Спросишь потом: тюхтюрюрюх тюрюрюшеньки, а где-то теперь мои душеньки? Понимаешь?
Гусочка проснулся поутру, запетлял к столу опохмелиться. Налил в стакан водки, выпил,
закусил окороком. Оглядываясь по сторонам, он набил карманы пирожками, хворостом и разными сладостями, бегом пустился домой. Управился по хозяйству и снова на свадьбу.
Родители молодой пришли к сватам. Их пригласили за стол, усадили под образами, рядом с хозяином дома.
Началось дарение. Новобрачные остановились перед первой парой, отвесили низкий поклон. Дружко, держа на подносе разрезанный каравай и водку, обратился к отцу и матери:
Просят вас князь со княгиней рюмкой винца да стаканчиком пивца: рюмочку примите, а молодых одарите.
Родители молодого выпили, закусили, подарив на новое хозяйство сыну и невестке лошадь.
Новобрачные поклонились второй паре. Дружко поднес им угощение, произнес:
Сыр-каравай примите, золоту гривну положите.
Родители молодой выпили, подарив дочери и зятю овцу. Григорий, держа Галину за руку, обратился к крестному. Дружко поднес водку, кусок каравая, продолжал:
Кланяются вам батько и маты хлебом и солью.
Спасибо им, ответил Лаврентий и, подняв глаза на новобрачных, сказал: Дарю вам, молодята, на новое хозяйство телку и десять золотых, а к этому приробляйте.
Гусочка заерзал на стуле, с удивлением воскликнул:
Десять золотых и телку!
Подошла его очередь. Дружко не успел сказать необходимые слова, как он, приняв рюмку, закричал:
Горька горилочка не пьется!
Новобрачные поцеловались, чтобы «подсластить» водку, и опять поклонились в пояс. Гусочка осушил рюмку, крякнул и, заедая караваем, высоко поднял руку:
Дарю на новое хозяйство мешок перепелиц, шоб он не любил чужих молодиц, а ей чувал горобцив, шоб не любила чужих молодцив.
По рядам прокатился сдержанный смешок. Дружко с новобрачными прошел к следующему
После всей этой церемонии отец и мать Галины направились домой по разостланному рядну, тянувшемуся от крыльца на улицу. За ними, танцуя и распевая песни, шли все их родственники.
IX
Подбоченясь, громко крикнул:
Бабы, кто со мной за курами?
Пьяные весело захохотали, вызвались охотницы.
Поехали! со смехом повскакивали бабы.
Подняли шум. Стулья и табуретки падали.
Несколько баб вышли из дома. Гусочка впряг их в тачанку, сел на козлы. Правя вожжами, с шиком выехал со двора. Помчались по ухабистой улице. За всей этой необыкновенной процессией бежали дети, наблюдая, как Гусочка строил прохожим смешные рожи, дергал за вожжи. Делая важный вид, покрикивал:
Эй вы, удалые!
Многие краснодольцы, глядя на полупьяных баб, впряженных в тачанку, и Гусочку в шутовском наряде, укоризненно качали головами:
Куда это годится? Опоганили свадьбу.
Тачанка катилась по улице, пугая птиц, свиней, коз. У некоторых ворот останавливалась. Бабы ловили кур в дворах участников свадьбы. Гусочка засовывал их в карманы широких штанов, приговаривал:
И не рада курочка на пир, да за хохол тащат.
Наконец прикатили и к его дому. Пьяная толпа рассылалась по двору. Дурноляп заскулил с перепугу в конуре, сорвался с цепи и, дав тягу через плетень в сад, сипло залаял. Бабы, казалось, перевернули все постройки холостяка вверх дном. На заборах повисли улыбающиеся соседи. У Калиты под шелковицей собрались любопытные ребятишки. На завалинке сидели старики. В открытое окно выглядывала Соня.