Он нахмурился. Потом взял меня за ухо, выкрутил мне его и отвел меня в сторону.
Ну вот что, мальчик. Ты ведь подмастерье Нагуда Лекаря, так? Учитель твой обманщик и греховник, он даже не мужчина, потому что отрезал себе мужское достоинство, сделав сам себя бабой. А грешник распространяет грех, как больной распространяет чуму. Ты наслушался глупостей от своего хозяина, а теперь принес эти глупости сюда в святое место, посвященное Творцу! Интерес к джиннам запретный интерес. Так сказано в «Преждесотворенной»: не смотри на джинна иначе джинн посмотрит в тебя.
Так что за вопросы о джиннах тебя по хорошему нужно бы побить плетьми и гнать из города. Вместе с твоим господином ублюдком Нагудом! Но. Поскольку в «Преждесотворенной» сказано «прощай первый грех» я тебя прощаю. Только один раз. Я даже отвечу тебе, тоже один единственный раз. Слушай внимательно, мальчик.
Все знания о джиннах даны нам в святых книгах, и говорить что-либо сверх этого грех и прибавление своих слов к словам Творца, а это запрещено. Так что о джиннах я тебе не скажу ничего нового. Джинны обитают в пустынях и убивают путников, а городов они избегают. Шаэли умеют побеждать джиннов, но их мистические методы тайна, закрытая для непосвященных. Я ничего не знаю об этом, и ни один башар не знает. А что до золотых девушек, да еще и крылатых Сколько тебе лет, мальчик?
Тринадцать, признался я.
Меньше думай о золоте, посоветовал мне башар, Жажда золота мать всех грехов, как писано в «Преждесотворенной». И тем более меньше думай о девушках. Ты сейчас входишь в возраст, но жениться сможешь только как достигнешь шестнадцати лет, когда тебя обрежут и посвятят Творцу. А до того даже не вздумай мечтать и рукоблудствовать. За это согласно Кодексам принцессы Зиш-Алис рубят голову. И в нашем городе этот закон свято блюдется, его не смогли запретить даже иноземные варвары-рыцари, захватившие нас. Больше молись, больше работай вот лучшее лекарство от похотливых мыслей. И еще совет. Оставь своего сумасшедшего аптекаря и устройся работать грузчиком в порт. Работа грузчиком укрепляет тело, а в крепком теле дурные мысли не заведутся.
Башар отпустил мое ухо, и я убежал из зилмана в ужасе и ярости, рыдая прямо на улице.
Старый жрец не сказал мне ничего нового все это я уже и так знал из книг. Знал, что джинны в древние времена отказались почитать Творца и за это прокляты навеки, знал, что джинны обитают в глухих уголках пустыни, знал что единственные, кто умеют истреблять джиннов воины-шаэли, что они убивают джиннов своими мистическими силами, которые культивируют в себе посредством служения Творцу.
А больше про джиннов никто не знал ничего. Джиннов встречали и видели или шаэли, или обычные люди, которые никому уже ничего не расскажут, потому что встреча с джинном в пустыне, если ты не шаэль это верная смерть.
Никаких книг про джиннов, судя по всему, не существовало, башар не соврал мне эта тема была под полным запретом. Столь нечестивых книг, если они когда-то и были написаны, не было даже у Нагуда Лекаря, а ведь он считался самым свободомыслящим и безумным человеком во всем Дафаре
В тот день я брел по улицам, охваченный злобой, ненавистью и самым черным отчаянием. О, как я хотел превратиться в черный вихрь, как это делала моя мама, и перемолотить всех прохожих в кровавую кашу! Я сосредотачивался, напрягал всю мою волю, но никаким вихрем не обращался, а так и оставался маленьким сломанным запуганным мальчиком.
Мне было тринадцать лет, я был почти что взрослым мужчиной, но в душе я так и остался восьмилетним, мое сердце будто навечно застыло в том возрасте, когда убили моих родителей и лишили меня всего.
Мне тогда казалось, что мне теперь будет восемь лет всегда, что умом я никогда не повзрослею, а так и останусь жалким, маленьким и напуганным, каким стал в тот страшный день.
Я останусь таким, даже когда стану глубоким стариком
Это меня пугало и очень злило. Я правда очень хотел превратиться в джинна, но все мои попытки стать злым джинном были бесплодными. Я мечтал об этом уже много лет, вот только не знал как же мне это сделать
Еще раньше я размышлял над этим и догадался, что хоть я и джинново отродье, но я не похож на мою маму. Говорю я нормально, в отличие от мамы. Разве что стесняюсь и немного путаюсь, когда говорю с незнакомцами, ну или теряю дар речи от страха, когда говорю с женщинами. Женщин я тоже стал бояться, с того самого проклятого дня, когда одна женщина, моя мама, на моих глазах стала черным вихрем и убивала людей, а другая золотая женщина разорвала на куски мою мать
Но это лишь моя трусость. В этом нет ничего от джинна, это только лишь человеческое. Когда я говорю со знакомыми людьми, например, с Нагудом я совсем не боюсь, и говорю очень грамотно и красиво. Не зря же я вырос и провел все мое детство до восьми лет с книжками в руках.
Моя речь не похожа на мамину. И я не езжу ночами в пустыню, как это делала моя мама.
Еще моя мама не старела Тут я не знал, похож я на маму или нет. Взрослел я, как любой обычный мальчик, Нагуд Лекарь подтверждал это, потому что наблюдал за моим взрослением, например, измерял мой рост ему это было интересно в целях изучения медицины. А до старости мне еще было очень далеко.