Шакал держался по правую сторону от Артура. Так близко, что порой ноги журналиста проходили сквозь него. Время от времени он отбегал вперед, задирал голову и дергал ушами, прислушиваясь.
Говорят, кроме наших соберутся сторонники анархистов. Думаю, тысяч шесть-семь насчитается.
Это хорошо, рассеянно ответил журналист.
Еще некоторое время прошли в молчании. Потом Джеки снова заговорил.
Мистер Уилсон, вы поступили неправильно. Поставили под угрозу репутацию всего движения. Даже не могу понять, ради чего. В газете же написали неправду. Вскоре это раскроется. В результате ударит и по социалистам, и по анархистам.
Джеки, помнишь, что я сказал после смерти душителя? Это была ложная кульминация. А сегодня настало время для настоящей.
Социалист выжидающе смотрел на журналиста. Артур понял, что вопросов не будет и продолжил речь:
Если не справимся сегодня, то поджоги не остановятся. С каждым месяцем их число начнет увеличиваться. Пока весь Ландариум не сгорит в огне. И все политические движения, социалистов, анархистов или монархистов, покажутся развлечением для людей с избытком свободного времени.
Все настолько серьезно? наконец, спросил Джеки.
Я с ним говорил.
Как?
Сложно объяснить. Даже невозможно.
Артур увидел впереди усиленный конный патруль из шести полисменов. Тоже ехали в сторону площади короля Альфонса. Городские власти чувствовали, что долго копившееся возмущение простых рабочих достигло пика. И мирное собрание легко могло перерасти в насилие.
Мистер Уилсон, что именно вы собираетесь делать?
Мне кажется, внешне это не будет заметно. Я должен воспользоваться коллективной силой собравшихся людей, Артур запнулся, когда понял, насколько нелепо звучит объяснение. Не вдавайся в подробности. Просто постоим в толпе. И в какой-то момент скажу, получилось или нет.
Социалист кивнул и больше не задавал вопросов.
По мере приближения к площади число людей на улице все увеличивалось. Не следящий за новостями человек мог подумать, что сегодня праздник. Практически каждый выходил на улицу в лучшей одежде. Часто прикалывали к пиджакам цветы. Сорванные в своих и чужих садах, сложенные из бумаги, купленные у уличных торговцев.
Чинно шли под руку семейные пары. Группы молодых парней со значками социалистов и анархистов. Взрослые мужчины, сгорбленные от тяжелой работы. Военные в парадной форме.
И констебли. Первое время Артур пытался их считать, но сбился на четвертом десятке. Вокруг площади соберется большая часть полиции Ландариума. Оставалось надеяться, что Колину Милтону и другим организаторам удастся сохранить мирный настрой толпы.
Вскоре пришлось сбавить шаг, настолько запруженными стали улицы. Люди выходили с тротуаров на проезжие части. Среди толпы намертво встало несколько экипажей. Кучера кричали и ругались, но не помогало. Слишком много жителей захотело пройти на площадь.
По пути Артур посматривал под ноги. Старался понять, получает ли шакал больше сил от собравшихся людей. Показалось, что силуэт стал чуть плотнее. Но
не был готов поручиться, возможно, обманулся и увидел желаемое.
Из узкой улицы вышли на площадь короля Альфонса. Начало протеста было назначено на полдень, через двадцать минут. Но людей уже собралось много. У Артура не хватило роста, чтобы точно оценить число.
В центре устроили импровизированный постамент из ящиков, бочек и пустой телеги. Наверху уже стояло три человека. Журналист по силуэту определил Милтона. Остальных не узнал. Скорее всего, мистер Кобб, видный теоретик социал-демократии, и лидер анархистов.
Дальше Уилсон пристроился за спину массивному Джеки, который вежливо, но неумолимо прокладывал путь. Решили не прорываться в самый центр. На случай, если придется резко бежать от дубинок полиции. Остановились на границе слышимости обращений с трибуны.
Люди продолжали прибывать на площадь. Оглядевшись и встав на цыпочки, Артур увидел всадников, перекрывших ведущую к дворцу улицу. Не полиция. Королевские гвардейцы, облаченные в кирасы, шлемы с высокими гребнями. И тяжелыми палашами на поясах.
Невдалеке послышался колокольный звон, отбивавший двенадцать часов. Но, как всегда и бывало на подобных собраниях, вовремя оно не началось. На помост из ящиков периодически поднимались социалисты, что-то сообщали главным организаторам.
Колин Милтон поднял руку в приветствии. Громко обратился к собравшимся. До находившихся относительно далеко Артура и Джеки доносились только обрывки слов. Стоявшие в первых рядах ответили криками, дальше реагировали уже не так ярко. Последний народный трибун махнул рукой, призывая всех подойти ближе.
Артур поддался общему порыву, сделал пару шагов вперед. Почти уперся в спину стоявшего дальше мужчины, судя по въевшимся в кожу черными пятнам, шахтеру.
Пришлось подождать еще не меньше получаса, прежде чем незнакомый журналисту человек обратился к собравшимся с приветственным словом. Слушать его Артур не собирался. Он задрал голову и начал смотреть на небо. Как и прежде, оно было затянуто темными облаками вперемешку с дымом.
Первый глаз Ара-тун-Оттонда находился почти вертикально над сценой. Артур почувствовал, что на нем остановился взгляд мертвого бога. Получилось рассмотреть, как разворачивались другие, висевшие вдалеке, глаза.