Я учтиво уточнил:
А как вас, кстати, звать?
Зовите меня сестрица Цзян.
И тут приемный покой огласил отрывистый, но свирепый глас системы оповещения:
1120, Ян Вэй! 1120, Ян Вэй! Снова меня вызывают, будто я пассажир, замешкавшийся с посадкой на авиарейс. Я сразу встрепенулся.
А сестрица Цзян заявила:
Анализы уже автоматически доставили вашему доктору. Бежим! Вскочила и, ухватив меня за локоть, понеслась вперед.
9. Изнурительно длительная борьба
Превозмогая боль, я навытяжку стоял перед докторессой.
Прошло мучительно много времени. Наконец она подняла голову и, придавая вес каждому слову, обратилась не ко мне, а к сестрице Цзян:
Здесь нет большой проблемы. Но не исключено, что у него кишечная непроходимость. Или камень в мочеиспускательном канале. Или язва двенадцатиперстной кишки. Или прободная язва. Ведите его в хирургическое отделение.
Хирургия? Это обязательно? Сестрица Цзян головой чуть ли не уперлась в доктора. Вела она себя так, будто мы с ней были члены одной семьи.
Впрочем, и я сам хотел понять, к чему мне операция. Или по поводу боли в животе от выпитой воды действительно нужно было стучаться не к гастроэнтерологам?
Вам все объяснят в хирургическом отделении. Врачиха размашисто вписала свой приговор в карту и тут же крикнула: Следующий!
Я направил вопрошающий взгляд на сестрицу Цзян. Та заявила:
Ну и ладно, порадуете своим присутствием все отделения. Лечение изнурительно длительная борьба, и пациентам не дано понять, насколько тяжело приходится медперсоналу!
Сестрица Цзян вывела меня из кабинета. Я снова поблагодарил врача. Та довольно сурово отозвалась:
Нам не доставляет особой радости лицезреть вас всех. Но мы в ответе за больных.
Мы уже обошли кучу врачей, а все вроде бы только-только начиналось. Спотыкаясь на ходу, я следовал за сестрицей Цзян. Боль в животе вышла на новый вираж. Теперь казалось, что у меня кто-то копается гаечным ключом в кишках. Все перед глазами лица пациентов, непролазные коридоры, лужи из дождевой воды, блевотины, слюны и мочи, фургончики и товары, запачканный пол, силуэты охранников и уборщиков заплясало, как в калейдоскопе. Хотя я это воспринял как само собой разумеющееся. Единственное, что меня беспокоило по-настоящему, перспектива, что с меня сдерут три шкуры в хирургическом отделении. Ходила молва, что хирурги делали операции не до конца, останавливались на полпути и испрашивали лишнюю копеечку с пациентов, а если те отказывались, то так и оставались лежать с открытыми туловищами, пока ветерок не заветривал им все внутренности. Мне хотелось замедлить шаг, но сестрица Цзян шла все быстрее, утягивая меня за собой. Мне было стыдно за собственное малодушие. Ну как можно таить в глубинах души столько недоверия? Ведь правильно все изложила сестрица Цзян!
Хирургическое отделение располагалось на 33-м этаже, на высоте, где обычного человека начинает проедать мороз. Тишину нарушала набившаяся сюда толпа орущих больных. Порывы ветра с реки задували через распахнутые настежь окна капли дождя, окроплявшие разросшиеся по стенам буроватые грибочки, под которыми носилось несколько десятков подопытных крыс с полупрозрачными туловищами. Ой, нет, не то, наверно, мои глаза увидели. Как же могут крысы, предположительно сбежавшие из лаборатории, просто так бегать и чтобы их никто не ловил? Без крыс же все исследования пойдут коту под хвост.
Сестрица Цзян снова раздобыла для меня номерок. Но в этот раз у нас с очередью не заладилось совсем. Мы простояли с полдня, прежде чем настал наш черед. Врач, поглядев на меня, заявил моей спутнице:
Он что, обдолбался?
Эээ Я не знал, как отреагировать на это замечание.
У него живот болит, вставила сестрица Цзян.
Вы чего-то не то съели? К нам сюда часто приходят люди, желающие поживиться морфином. У врача, похоже, начисто отсутствовало чувство юмора.
Спасите, умоляю. Боль внутри меня становилась нестерпимой.
Вам не сюда. Сходите в неотложку, распорядился врач.
Есть! прямодушно воскликнула сестрица Цзян.
Так что же со мной приключилось-то? спросил я.
Сестрица Цзян смерила меня взглядом.
Есть такие вещи, о которых врач может рассказать только близким больного. И потащила меня вон. Перед выходом я снова кинул доктору какие-то слова благодарности.
Отделение «Скорой помощи» располагалось на минус 13-м этаже.
10. Так и умереть недолго
Сестрица Цзян успокаивающе заметила:
Возможно, вам кажется, что все это одна большая несуразица, но каждому человеку по жизни выпадает хоть раз попасть в такую передрягу.
Наконец мы оказались в месте, напоминавшем бомбоубежище. Здесь царили сумрак, холод, грязь и влажность. По полу и стенам
сновали жучки. По обеим сторонам подземного хода были выставлены аквариумы, в которых шныряли безглазые золотые рыбки. Снова подопытные существа? Доска объявлений была вся обклеена всевозможными памятками «внимание» и «срочными» извещениями. Больные, уподобившись нечисти, обитающей в глубинах гор, выстроились в очередь на несколько десятков человек и недовольно переговаривались о чем-то между собой.
Я предположил, что именно это сестрица Цзян подразумевала под «новыми условиями». Похоже, мне много чего еще предстояло узнать и понять о городе К, особенно в области всего касающегося лечения. В этом я, оказывается, совсем ничего не понимал. Правда, моя боль, кажется, все-таки отразилась на физиономии.