Зря ты волосы остригла, покачала головой Мирчелла. Было так красиво!
Волосы действительно были неплохи: мягкие,
светло-каштановые, они лежали раньше волнами, и моё тонкокостное лицо смотрелось с ними каким-то в хорошем смысле возвышенным. Потом, года четыре назад, горгулья намотала мою косу на шипастый хвост и так тащила через весь двор, пока я не сообразила рубануть заклинанием. С тех пор я безжалостно сбривала волосы машинкой под три миллиметра.
Я выбрала хорошую рубашку, почти новую, кипенно-белую, жёсткую от крахмала, и «выходную», менее закопчённую кольчугу. Лёгкие чары на тело, объёмный обруч на шее, кожаные наручи, плотные штаны; металлические наклёпки на ботинках я натёрла почти до блеска.
А закончив со всем этим, выдохнула и привычным жестом закурила.
Ох, Пенелопа, засмеялась Мирчелла.
Я фыркнула на неё и затянулась поглубже. В конце концов, кого я пыталась обмануть, если все мои комнаты так или иначе насквозь пропахли дымом?
Когда я вошла в зелёную гостиную, бабушка Керенберга тоже сочла, что роскошный вид на оранжерею и огромная хрустальная люстра должным образом продемонстрируют благосостояние Рода Бишиг, как будто бы по пути на второй этаж гостю не пришлось подниматься по скрипучим ступеням, Ёши уже был там, стоял у рояля и нажимал то одну, то другую клавишу, едва заметно морщась.
Рояль был безнадёжно расстроен и давным-давно стоял в гостиной для красоты. В нём рассохся и треснул вирбельбанк, из-за чего просел весь строй; мастер, приезжавший его диагностировать, обнаружил также заплесневевший польстер, стёршиеся фильцы молоточков и износ прочих механических деталей, после чего выкатил такой счёт, что рояль остался стоять нечиненым.
Ёши выглядел рядом с этим роялем, как луноликое видение, неожиданно осознавшее, что сортиры тоже требуется иногда чистить.
Он был высок, почти на голову выше меня, хотя я далеко не крошка, и одет по моде детей луны, в два халата один поверх другого. Нижний, серо-белый и плотный, с размытыми зелёными узорами по подолу, он подпоясал расшитым бисером поясом; верхний, лёгкий и расписанный цветами и листьями, был из многослойного шёлка и свободно струился вдоль тела. Посоха при Ёши не было: видимо, оставил на входе, как и полагается по этикету. Впрочем, стремясь продемонстрировать добрые намерения, и я взяла с собой в сопровождение только одну небольшую горгулью.
На лицо Ёши был обыкновенный, мужик как мужик: уставшая от бритья бледная кожа, глубоко посаженные глаза с угрюмыми тенями под ними, жёсткая горизонтальная морщина на лбу. Растрёпанные тёмные волосы он стянул в нечто вроде очень короткого хвоста.
Рад вас видеть, госпожа Пенелопа.
Голос был неприятный, завышенный и фальшивый.
Мастер Пенелопа, поправила я. Добро пожаловать в особняк Рода Бишиг.
Что говорить дальше, я не знала: я трусливо понадеялась, что дипломатические функции возьмёт на себя бабушка. Но она то ли опаздывала, то ли сочла, что я и сама разберусь.
Ёши тоже разглядывал меня молча, и это был неприятный взгляд, свысока и с некоторым налётом презрения.
Старый какой-то, поморщилась Мирчелла. И тощий, ещё и вырядился, как церковник. Ты точно не можешь найти кого-нибудь получше?
Он принадлежит Роду Се, цыкнула Урсула. Это очень древний и важный Род!
К тому же, первичны духовные качества, наставительно сказала Меридит.
С духовными качествами у Ёши была, очевидно, напряжёнка. Рассмотрев меня с ног до головы, особое внимание он уделил причёске, и при этом у него, кажется, немного дёргался глаз, он без приглашения сел на банкетку перед роялем, уложил вокруг себя волны шёлка и спросил:
Вы подготовили договор?
Он пока у юристов, мастер Ёши.
Господин Ёши, поправил он.
Я кивнула с ровным лицом и села в кресло, чувствуя себя шарнирной куколкой.
Тридцать один год!.. Старший Рода!.. И всё ещё не мастер!
О Тьма, в чём я провинилась перед тобой? Были ли я резка в своих суждениях, или не слышала Твоего голоса в крови, или предала один из твоих заветов?
Там точно нет больше вариантов?.. жалобно протянула Мирчелла.
Урсула гневно поджала губы.
У вас есть пожелания по договору? вежливо спросила я, чтобы хоть как-то занять затянувшуюся паузу.
Их передаст мой юрист.
Замечательно.
Вспомнив о гостеприимстве, я предложила ему напитки (он вежливо пригубил чай и отказался от закусок), затем экскурсию по дому, и какое-то время с натянутой улыбкой рассказывала о фресках в малой столовой и редчайших сортах суккулентов, которые завезла в оранжерею мастер Меридит Бишиг. Разговор катастрофически не клеился; на вопросы Ёши отвечал кратко, а свои задавал редко и странные.
Так, он
заинтересовался скульптурой у лестницы:
Артейское ар-нуво. Оригинал?
Не знаю, пожала плечами я. Её преподнесли в дар как благодарность за стаю охранных горгулий, сделанных Бернардом Бишигом для усыпальницы Рода Рему.
А, Рему, разочарованно протянул он. Вероятно, копия.
В музыкальной комнате я невзначай продемонстрировала порядочно настроенное пианино, и мы сели перед широкими распашными окнами.
Как давно вы прибыли в Огиц?