Сильвен обнял Симону за плечи.
Веди себя прилично! сказала она. За нами здесь наблюдают. Нас могут принять за влюбленных.
Ну и что! Река еще ничего, но эти домишки прости меня! Тебе нравится жить в такой дыре?
Она вздохнула.
Кто знает, продолжал Сильвен. Если картина, которая сейчас у меня в башке, получится Как подумаю, за сколько Баллар только что продал плохонькое полотно Брака Какое быстрое течение в этой протоке! Вот бы яхту, а? Выехать с утра пораньше! Пообедать на скалах
Симона слушала его, слегка откинув голову. У Сильвена был дар так живо расписывать свои мечты, что его фантазии казались осязаемыми. Послушаешь-послушаешь и начинаешь терять чувство реальности. Собственно, для Сильвена никакой реальности просто не существовало, он жил в изменчивом мире своих прихотей, с завидным воодушевлением преображая его снова и снова. Они спустились по
крутой дорожке, и, едва последние сады уступили место ландам, перед ними открылось светло-зеленое море; горизонт застилали облака, под ногами пенистые волны разбивались о нагромождение черных диких утесов в бледную водяную пыль.
Не подходи близко! предупредила Симона. Один несчастный случай уже произошел!
Кроме шуток? Здесь?
Именно. Года два назад тут утонул человек. Когда его нашли, он был страшно изуродован, узнать невозможно Вот ужас!
Хватит! Не порть мне аппетит Знаешь, пожалуй, нужно снова попробовать морские пейзажи. Раньше они мне удавались, помнишь? Он сжал ей плечо с грубоватой нежностью. Симона, дорогая! Как я рад, что мы опять вместе. Я так скучал в Париже.
Может, он и действительно в это верит. И сейчас он вполне искренен, точно так же, как когда покупал браунинг или когда чуть не уехал два года назад с той девицей Симона шагала, прижавшись к Сильвену, и ей хотелось обхватить его обеими руками, удержать, привязать к себе навсегда. Она бы стала думать, смотреть вместо него, чтобы первой замечать любые опасности и искушения. Сильвен что-то говорил, но она его не слушала. Все повторяла про себя: «Он ускользнет как бы я ни старалась его удержать» И в то же время подсчитывала, сколько еще они смогут продержаться на те деньги, что у нее остались
Эй, Симона! Я же с тобой разговариваю! Ты что, уснула?
Прости, пожалуйста.
Пора обедать, говорю. Я со вчерашнего вечера маковой росинки во рту не держал! Готовят-то в твоей «Каравелле» нормально? Не обижайся, но от этого заведения за версту несет ладаном.
Чистота и порядок, что тебе еще надо?
Симона была задета, но он расхохотался тем невинным смехом, за который ему всегда все прощалось.
Ну и дуреха ты, сестрица!
Он уже забыл свою досаду, гнев, намерение пойти на завод или в контору. И принялся напевать «Один кораблик в путь пустился», пристально вглядываясь в хрупкие парусники зажиточных горожан Кемпера.
Завтра же искупаюсь! вдруг воскликнул он. Мне здесь нравится, определенно нравится!..
Мадемуазель поджидала их в маленькой гостиной. Пока Сильвен мыл руки, она отвела Симону в сторону. Она обожала тайны, перешептывания.
Мне неловко У нас сегодня обедает не слишком приятная гостья Нет! Вовсе не то, что вы могли подумать. Разве бы я позволила Напротив, девочка из очень хорошей семьи, дочь владельцев «Мениля», знаете, то красивое поместье, что видно с дороги Вилла с башенкой, как маленький замок, повсюду цветы Большая сосновая аллея Но вернемся к Клодетте Глаза ее смотрели поверх плеча Симоны. Вот уж точно говорят, не в деньгах счастье. Представьте себе
Подошел Сильвен, вытирая на ходу руки носовым платком.
Ну что, перекусим?
Мадемуазель вздернула подбородок и двинулась к столовой, как первые христиане на арену со львами.
Будь посдержанней! попыталась унять брата Симона.
Но Сильвен уже заметил картины, украшавшие помещение, и разразился проклятиями:
Что за гадость!.. Сроду не видел ничего гнуснее Если бы я знал, кто это намазюкал
Тут он заглянул в глубину столовой и осекся.
Незнакомка не была красавицей. Красноватые веки, блестящий носик и острый подбородок едва сформировавшаяся девушка. От силы лет двадцати! Но в повороте головы, в небольшой, ничем не стесненной груди чувствовалось что-то здоровое, живое, дикое.
Садись, сказала Симона.
Они устроились друг против друга. Сильвен силился сохранить беззаботный вид, но Симона умела разгадать истинный смысл каждого его жеста. Сейчас он куснет большой палец, пригладит волосы на висках. И девушка тоже поддалась неведомым флюидам, она делала вид, что рассматривает картины на стенах, взгляд ее медленно перемещался с полотна на полотно, а голова все больше и больше поворачивалась в их сторону.
Сильвен!
Что?
Ты уже расхотел есть?
Он улыбнулся, но в глубине зрачков не погас огонек азарта.
Сейчас сама увидишь.
Он повернулся, чтобы позвать Анн-Мари. И поймал на лету взгляд незнакомки.
Лангусты под майонезом? Пойдет!
Если хочешь пролепетала Симона.
Все равно! Теперь уже все равно.
Две порции лангустов, попросил Сильвен.
Он оживал на глазах, то и дело проводил ладонью по вискам, громко смеялся и хрустел панцирем лангусты, словно зверь, гложащий кость.