Вы это сами... добыли? поинтересовался Черенков, рассматривая желтоватую подпалину на медвежьем ухе.
Да, это я подпалил ему ухо, когда он пошел на моего напарника.
Проводив лейтенанта на кухню, Оллонов вышел во двор и тут же вернулся с большой мерзлой рыбой в руках. Он расстелил на полу газету, поставил рыбу на голову и принялся чистить ее.
Сейчас я угощу вас национальным блюдом, ловко орудуя охотничьим ножом, проговорил Оллонов и поинтересовался, слышал ли лейтенант что-нибудь о строганине. А то она не каждому с первого разу по вкусу.
Когда на столе все было готово, он достал из шкафа графинчик и поболтал им:
Для закрепления, так сказать, нашего знакомства. Пойдем потом в кино. Я взял два билета, а жена звонила: задержится на работе.
Разговаривая, Оллонов как-то незаметно перешел на «ты» и легко перевел беседу на служебные дела, стал советовать, с чего лучше начинать новичку.
Прежде всего тебе надо поближе познакомиться с людьми, а для этого, как я думаю, будет полезно подготовить хорошую лекцию. Надо, чтобы люди узнали тебя, послушали. Но к беседе готовиться тщательно. Геологи, сам знаешь, народ грамотный, им палец в рот не клади. Материал для беседы подберем вместе.
Товарищ капитан, скажите...
Давай договоримся, не называй меня по званию, тем более дома.
Хорошо. И я вас прошу: зовите меня просто Юра. Я вот о чем хотел спросить.
В справке я читал о работах главного инженера экспедиции. Насколько запомнил, Орешкин его фамилия. Что вы можете сказать о нем, хотя бы как о человеке?
Иван Александрович голова. Во время войны работал ведущим инженером-конструктором на военном заводе. Сейчас пишет научные труды, об этом ты уже знаешь. Словом, человек он настоящий. Одно плохо: детей у него нет. Сейчас ждет племянника. Скоро должен демобилизоваться из армии. А вообще Иван Александрович человек душевный, иногда даже излишне доверчив. Познакомишься убедишься сам. А теперь давай собираться, а то, чего доброго, в кино не пустят.
III
Состояние квартиранта сразу привлекло внимание хозяина избушки, и тот на ломаном русском языке спросил, не захворал ли он.
Видать, простыл малость на море, нудным, скрипучим голосом ответил постоялец и, словно его в самом деле знобило, принялся растирать себе грудь.
Чай надо, крепкий чай, горячий, карасо будет, засуетился хозяин у электрического чайника.
Не беспокойтесь, не надо. Я лучше лягу отдохну, нарочито простуженным голосом прохрипел постоялец и стал раздеваться.
Было уже далеко за полночь, а Дроздов так и не сомкнул глаз. Глядя в потолок, он перебирал в памяти свое прошлое, которое теперь проклинал. Потому, что оно, это прошлое, виной всему.
Да, он жил не так и вел себя не так, как все люди. В этом, именно в этом, наверное, весь корень зла. Он любил беззаботную, сытую жизнь. Завидовал тем, кому везло в жизни, и вот теперь пришла пора за все расплачиваться сполна.
Подумав о расплате, Дроздов невольно поежился. Черт его дернул идти в эту полицию! Да и кто знал, что все так кончится. Пёрли-то как! Казалось, вот-вот победа. И вдруг все прахом. И вот теперь финиш.
На милость МГБ рассчитывать не приходится. Даже излови он трех таких пришельцев «оттуда». Выходит, остается ему одно выслушать этого, а потом уже решать...
Вдруг скрипнула промороженная в стыках дверь кухни Дроздов приподнялся на койке, вглядываясь в темноту прихожей, замер.
Кто там? окликнул он, еле сдерживая дрожь в голосе.
Старик! Кто-то зашел... крикнул он, не дождавшись ответа.
Мой торук зашел. Замерз. Че так баишься?
А... кто он? Этот... откуда он?
Это мой догор , собака мой.
Тьфу ты! плюнул в сердцах постоялец. С ума сойти...
Ай-ай, крепко хворал, покачал головой хозяин и накинул на «больного» свою оленью доху.
IV
Все буднично, обыкновенно. Геологи исследуют в «камералках» заготовленные летом образцы минералов, составляют отчеты и планы предстоящих поисков. Никаких больших открытий, по их словам, в ближайшее время не предвидится. А что выйдет из попытки главного инженера изобрести новый минералоискатель, тоже неизвестно. Не первый год, как признался сам Орешкин, ломает он голову над ним, и не только он, целые научные учреждения, с которыми имеет непосредственный контакт. Не видно никаких перспектив и по делу бывшего полицая Дроздова. Правда, он уже получил некоторые сведения о поведении кочегара, но до завершения дела ой, как далеко...
Делясь своими соображениями по работе на порученном участке, лейтенант Черенков, хоть и не высказывался в открытую, но капитан Оллонов видел, что его подшефный чем-то недоволен. Поэтому однажды он как бы между прочим спросил его об этом.
Лейтенант признался:
Я рад, что меня направили работать именно к вам, Николай Спиридонович. Думаю, многому научусь. У вас большой опыт. С вами мне вообще легко. Но... он сделал паузу и посмотрел Оллонову в глаза. Но меня несколько не устраивает работа. Там, в школе, нам говорили о многих захватывающих вещах, интересных операциях. А вот столкнулся увы! ничего подобного. Скука.
«И душа полна нездешней силой, и в душе горит нездешний свет». Так, что ли, дорогой Юрий Васильевич?