Стена бесшумно задвинулась. Галлюцинация кончилась. Минут десять я отдыхал, лежа прямо на полу. Потом поднялся. Не знаю, для кого и для чего предназначался этот дом-город, где можно было бесплатно есть, пить, наслаждаться кино и наркотиками, но для меня, человека из далекого прошлого, это было самое неподходящее место. Я знал, что даже без помощи ЛСД мне после сегодняшних галлюцинаций не избежать их повторения.
Пусть в иных вариантах, пусть не таких страшных, пусть даже гротескных, но пока я нахожусь в этом здании с бесконечными коридорами и сплошными стенами, мне каждый день заново будут являться те же кошмары.
Надо уходить, пока не поздно.
Подниматься в свою комнату за справочником не хотелось. Я стал наугад искать выход. В конце концов ничего страшного. Извинюсь перед биомортоновской медсестрой, скажу, что дом отдыха чудесный, но не для моих шатких нервов, узнаю от нее, как добраться до ближайшего полицейского, и пусть государство или мои наследники, или кто-то там из заинтересованных лиц, делают со мной все, что угодно. Пусть запрут в тюрьму и запрячут под железной маской как побочного брата какого-то французского короля, но в этом доме я не останусь.
Ни часа!
На первом этаже я не нашел никаких дверей, на втором тоже. Люди попадались очень редко, я не решался к ним обращаться, а когда однажды все же спросил: Вы не скажете, где выход? парень в фиолетово-желтом комбинезоне принялся хохотать до упаду. Решив, что он мертвецки пьян, я оставил его и покое. В конце концов, если существуют лабиринты, то должны существовать и способы выбраться из них без дорожного указателя на каждом перекрестке. Спустя час я опять не выдержал и спросил проходившую мимо женщину.
Она тоже рассмеялась, но не так, как парень, видимо, решила, что это предлог завязать знакомство.
Выход? Там же, где вход! сказала она кокетливо с двусмысленной улыбкой. Ты сначала войди, а там посмотрим, выпущу ли я тебя!
Дверь! повторил я тупо. Где дверь?
Моя? Давай сначала договоримся: сегодня дверь служит входом, а выходом только завтра утром. Я не любительница блиц-турниров.
Я отпустил неприличное словцо и, сопровождаемый ее звонким смехом, пустился бежать. С каждым новым этажом, с каждым новым поворотом я бежал все быстрее и быстрее. Меня преследовало беспочвенное, но в моем состоянии вполне объяснимое подозрение, что это санаторий, куда наряду с нормальными допускаются и помешанные.
Прошел еще час. Я уже спрашивал кого попало о выходе. Сейчас меня самого принимали за помешанного, потому что я буйствовал. Врывался в какие-то причудливые помещения, в оформленные под витрину комнаты любви, в роскошнейшие рестораны-дансинги с ослепительными танцовщицами на вертящейся сцене, в темные залы, где по нотолку пробегали изумительные световые сочетания, задыхаясь, промчался мимо огромного плавательного бассейна с тысячами бледно мерцающих в интенсивно синей воде мужских и женских тел, попал в парк с тропическими растениями под бесконечно высоким прозрачным потолком. Всюду были стены, полы, крыша и ни одного выхода.
Разум приказал мне остановиться. Я прислонился к стене и долго, очень долго внушал себе: Очнись, Трид! Это ведь галлюцинация! Неужели ты совсем спятил? Ведь не бывает домов без дверей!
Это немного помогло, но не надолго. Около минуты я мог ясно различить грань между реальностью и иллюзией, даже поставил стрелку на букву К и послушно пошел за своим провожатым. Уж он-то существовал, хотя бы потому, что в двадцатом веке такие технические чудеса не были доступны самому больному воображению. Стрела побежала вперед, я покорно пошел следом, оглядываясь, не попадется ли на пути световая надпись: Выход. Сейчас я ведь опять был почти нормальным и не мог пробежать мимо.
И тут я увидел Тору.
Тора, сказал я, как ты тут очутилась?
Как все! она засмеялась своим неповторимым смехом, который сначала резко выстреливал в потолок, а, потом медленно падал, словно на парашюте, позванивая серебряными колокольчиками.
Я обнял ее, припав губами к молочно-белой шее.
Только сейчас я осознал, как истосковался по женщине.
Я чувствовал, что и ей это приятно, но тем не менее она со смехом освободилась:
Здесь, в коридоре? Для этого существуют комнаты или Зал
любви.
Я хотел сказать ей свое мнение об этом мерзком зале, но ее позвали. Целая стайка молодых ребят, и самый высокий из них, похожий на голливудского Роберта Тейлора моих дней, повелительно сказал:
Пошли, Тора! Мы опоздаем на сеанс.
До свидания! она, убегая, махнула мне рукой. Еще увидимся!
Куда ты, Тора? крикнул я, чуть не плача.
В Телемортон!
Я видел, как она обернулась, чтобы еще раз помахать рукой.
Не ходи, Тора! Тебя там убьют! мой истерический крик прокатился по всему коридору.
Что с ним? уже совсем издали донесся ее сочувственный голос.
Не обращай внимания, Тора! это был высокий. Он из зала галлюцинаций!
Я мгновенно отрезвел. Ну, конечно, опять галлюцинация совсем как я ожидал. Худо мое дело, если мерещится даже Тора. Сейчас для меня единственное лекарство спать. А завтра я сначала покажусь врачу, а потом уйду. Может быть, они мне даже дадут продукты в дорогу, ведь путевка останется неиспользованной.