Ну что ж, позабудем пока о том, что тебя объявили мертвым и начнем с самого легкого Биокибернетики, биобарометр, Биомортон Био, насколько помнится, на греческом означает жизнь. Выходит, Биомортон чтото вроде медицинской скорой помощи. Спасать людям жизнь хорошее дело, но почему в глобальном государстве этим должна заниматься частная фирма?
Ну, а Кредимортон? Что-то вроде кредитного учреждения с кассирами-роботами, которым за нерасторопность мылит шею главный кибернетик?
Следующей в вопроснике была Стена. Она представлялась мне настолько мистическим, недоступным моему дикарскому разуму, явлением, что я даже не пытался уразуметь его. Но одно мне было уже сейчас ясно приведшая к всеобщему благоденствию Стена не защищала от лжи и обмана. Я понятия не имел, кто из Мортонов и за какие заслуги избирался президентом, в каких родственных связях я состою с его детьми Тристаном и Изольдой. Однако мотивы, побудившие их и остальных наследников объявить меня погибшим при землетрясении, были мне понятны. Принадлежавший моему времени Болдуин Мортон действовал примерно так же.
К кому я мог апеллировать? Какие доказательства мог предъявить? Анабиозную установку? Она наверняка разбомблена крупная ложь умеет обставить себя достоверными декорациями. Удостоверением личности я не запасся
в той, прежней жизни Тридента Мортона знали в лицо миллионы. А сейчас? Не исключено, что за эти полвека не остался в живых ни один человек, могущий удостоверить, что я не самозванец.
Последняя мысль даже принесла мне облегчение. Отчаянная ситуация для только что воскресшего, но может быть, именно тот шанс, к которому я всегда стремился.
Затеряться среди семи миллиардов, быть таким же человеком, как все, начать жизнь сначала без всяких привилегий.
Меня томила жажда. Выбравшись из тени, я побрел подальше от громоподобного голоса. Бог с ним, с фантастическим богатством! Со всякими телемортонами, кредимортонами, биомортонами! Найти ручей было сейчас куда важнее.
Внезапно я остановился. Может быть, я все же несправедлив к ставшему настоящим будущему. Видно, не так уж оно плохо, если в состоянии обеспечить всех даровой пищей и кровом. Может быть, вовсе не в интересах каких-то наследников придумана легенда о моей гибели? Может быть, основанное на стабильности, на разумном балансе государство просто боится прежнего Тридента Мортона? Сумасброда, от которого можно ожидать чего угодно. Ведь недаром я сам когда-то боялся неограниченной власти. Сейчас, если верить диктору, я был бы самым могущественным человеком.
Много ли надо такому, чтобы, даже не со зла, а просто не разобравшись толком в тончайшем слаженном механизме, уподобиться слону в фарфоровой лавке?
Ручей я нашел. И вместе с ним первого попавшегося на моем пути потомка. Молодой парень в блестящем синтетическом комбинезоне деловито вытаскивал из диковинного прозрачного рюкзака разные яства, а на сковородке, ничем не отличавшейся от сковородок меего времени, уже аппетитно жарилась картошка, К моей жажде прибавился такой же невыносимый голод.
Он поднял голову, оглянулся и, выронив пакетик в золотой обертке, отступил на несколько шагов. Исцарапанный, окровавленный, в изодранной одежде двадцатого века, я, должно быть, показался ему привидением.
Продайте мне продукты! сказал я хрипло, боясь, что он примет меня за бездомного бродягу или того хуже.
Кто ты такой?
Я пробормотал нечто невнятное, стараясь понять, почему он на меня так смотрит. Менее всего его удивил мой костюм позже я узнал, что не так уж мало людей, стараясь хоть чем-нибудь выделиться, одеваются по моде прошлого века. Его зрачки расширились видно, кроме моего истерзанного внешнего вида, не укладывавшегося в рамки эпохи, было во мне что-то чужеродное.
Я заплачу, быстро сказал я, не давая ему возможности осмыслить эту чужеродность. Каковы бы ни были побуждения, заставившие наследников или государство придумать мою смерть, в моих собственных интересах не опровергать легенду. Я верил в разумность непонятного мне мира, но не слишком доверял его гуманности.
Чем? усмехнулся он, высыпая содержимое пакетика в сковородку. Желание поиздеваться над ближним, к счастью для меня, на время заглушило все остальное.
Я вытащил было из кармана пачку ассигнаций, но молниеносно спрятал. Деньги, по крайней мере наличные, принадлежали прошлому это я понял по его взгляду. Но если существовало такое понятие, как богатство, то вместе с ним должен был сохраниться его непременный атрибут чековые бланки. Рассуждал я в эту минуту, конечно, не так логично. Я был слишком возбужден и первой встречей с представителем XXI века, и боязнью выдать себя полной неосведомленностью, и бешеным желанием поскорее наброситься на содержимое сковородки. Но прежде я всласть напился, подставив обе ладони под прохладную чистую воду.
Вот сто долларов за все твои припасы, приятель! Мокрыми еще пальцами я вытащил чековую книжку и авторучку.
Долларов? прохрипел он, пятясь задом. Сковородка опрокинулась, картошка и мясные лепешки вывалились на песок.
Не знаю, кто из нас больше испугался он, вытаращенными глазами глядевший на мою чековую книжку, или я.