Что ж, сказал Рябинин, закрывая портфель, мы с вами завтра поговорим. Понимаю ваше состояние
Ватунский молчал, не отрывая взгляда от плиточки. Давно замечено, что чем сильней человек, тем сильнее его горе.
Мы вам полностью сочувствуем, промямлил Рябинин.
Ну, Сергей Георгиевич, я в машину, сказал Петельников и направился в переднюю.
Щёлкнул замок все ушли, кроме участкового инспектора, который был где-то там, в большой комнате.
Сейчас придут с комбината. Вы уж мужайтесь, поднялся следователь. Жаль такую женщину
Мне не жаль её, вдруг сказал Ватунский хриплым голосом.
Как не жаль? опешил Рябинин.
Так, буркнул Ватунский и замолчал.
Тогда, может быть, расскажете, как она упала? насторожился Рябинин.
Она не упала.
Не упала? А что?
Ватунский посмотрел следователю в глаза, выпрямился и чётко сказал:
Я убил её.
Рябинин тяжело сел и механически расстегнул портфель. Он не поверил, видимо, Максим Васильевич выражался иносказательно.
Да, убил, повторил Ватунский, и могу сейчас рассказать. Что вас интересует?
Крупными ладонями он потёр лицо, будто умылся без воды, и перед Рябининым оказался главный инженер Ватунский собранный, сурово-внимательный. Только в глазах, в самой глубине, притихла тоска, такая тоска, на которую не хватило бы никакой воли.
Рябинин достал бланк протокола допроса и решил тут же допросить подозреваемого, потому что первое объяснение, будь оно правдивое или ложное, всё-таки самое непосредственное.
Но так ещё интуиция его не подводила.
Слушаю вас.
Мне и говорить нечего. Утром всё было в порядке, а потом мы поссорились. Я вспылил Сам не знаю как, первый раз в жизни ударил женщину. Она упала, ударилась головой об угол. Вот и всё. А про стул я по телефону соврал.
Рябинин молчал, таких коротких показаний ему записывать ещё не приходилось.
Из-за чего поссорились?
Ватунский на секунду отвёл взгляд от кафеля, глянул в лицо следователя и твёрдо ответил, словно ждал этого вопроса и был к нему готов:
Неважно, чисто семейная ссора.
Всё-таки хотелось бы услышать.
Это касается интимных отношений. Она меня оскорбила. Я не удержался. Но убить не хотел.
Максим Васильевич, но всему городу известно, что вы с ней прекрасно
жили.
Городу видней, коротко ответил он, чуть слышно прерывисто вздохнул и окончательно уставился на кафель, позабыв про следователя.
Говорить с ним сейчас было бесполезно. Люди действовали на него, как яркий свет на тяжелобольного. Перед Рябининым совершалось таинство смерти и рождения, которое не требовало врачей. Умирал главный инженер Ватунский, тот Ватунский, у которого до сих пор каждое новое качественное состояние было связано только с движением вперёд. Рождался убийца Ватунский. Потребуется время, пока он осознает своё новое состояние и захочет говорить, если только вообще захочет.
Хорошо, сказал Рябинин, о причине ссоры поговорим после. Скажите, как вы её ударили на лице нет следов?
Вот так Основанием ладони, в подбородок, снизу.
Сильно? И Рябинин подумал, что сейчас Ватунский заявит, что не сильно, а слегка. Сколько он ни вёл неосторожных убийств, все обвиняемые говорили так.
Сильно, подумав, ответил Ватунский. Я же боксёр.
Мне придётся вас обыскать.
Ватунский вздрогнул, как от пощёчины.
Можете сами показать карманы, мягко добавил следователь и не стал приглашать понятых.
Содержание карманов оказалось обычным: бумажник, две записные книжки, три авторучки, разная мелочь У заурядного убийцы Рябинин изъял бы записные книжки, но здесь не решился. Между бумажником и паспортом придавился жёваный клочок бумаги, который показался ему каким-то лишним, как потрёпанный детектив среди томов классики. На клочке был нацарапан номер телефона. Рябинин на всякий случай его изъял, потому что всякое аномальное явление настораживает, каким бы ни было оно ничтожным. В конце концов, преступление это тоже аномальное явление, которое ещё раньше обрастает мелкими аномалиями, как загнивающее дерево ядовитыми грибами.
Рябинин составил короткие протоколы и послал участкового за ушедшими в машину понятыми и опергруппой.
Ворчание Тронниковой послышалось уже с лестницы.
Ну что, забыли что-нибудь записать? иронически спросила она из-за петельниковской спины.
Клара Борисовна, здесь убийство.
Петельников присвистнул и, как гончая за зайцем, бросился на кухню. Рябинин на ходу схватил его за рукав:
Вадим, не очень-то приставай. Он сам признался, и, вообще, человек
А чего не хватает? Петельников взметнул брови.
Мотив непонятен, но сейчас он вряд ли заговорит.
Тронникова моментально перестала ворчать и надела свои перчатки. Понятые опять притихли в углу.
Клара Борисовна, осмотрите ещё раз лицо, попросил Рябинин и теперь сам склонился над телом.
Сколько раз он собирался детально осматривать повреждения на трупах, как это предусматривал закон, а не описывать их автоматически под диктовку Тронниковой. Но как-то стеснялся экспертов: вот, скажут, специалисту с высшим медицинским образованием не доверяет. И всё-таки надо, потому что следователь отвечает за дело.
На подбородке, чуть правее, синело едва заметное пятно, довольно-таки широкое, с нечёткими границами, которые можно было найти, только присмотревшись.