А я вас видела по телевизору.
Ватунский неестественно замер, словно она его мгновенно заморозила своим пломбиром. Женщина смутилась и добавила:
Вы главный инженер комбината
Да! очнулся Ватунский, схватил второй бокал, залпом выпил, захлёбываясь вином, и резко встал: Спасибо.
Он быстро вышел из кафе и опять двинулся мерить асфальт неторопливым шагом. Время перевалило за полдень. Центр города кончился, и пошли коробки новостроек, типовые дома, размеченные большими красными номерами. Ватунский закурил и пошёл ещё медленнее, словно какая-то непосильная мысль не давала ему ходу.
Началась окраина. Тихая новая улица была по-праздничному светлой даже в пасмурный день. Ватунский зашёл на почту казалось, сюда он и стремился от самой прокуратуры. За овальным столом женщина надписывала конверт, поэтому он приткнулся у столика с клеем и достал широкую записную книжку, откуда вырвал чистый листок. Потом вытащил ручку и задумался, словно не зная, что с ней делать.
Телеграммы никто не пишет? крикнула девушка из-за стеклянного барьера.
Ватунский написал крупным почерком: «Пока всё в порядке. Максим». Подписался полностью, чётко, без завитушек.
Спрятав записку в карман, он вышел из почтового отделения и направился к соседнему дому, стандартному, словно выскочившему из-под гигантского штампа. У последней парадной Ватунский приостановился, переставляя ноги, как при замедленной съёмке, огляделся и вошёл в дом. Через считанные секунды он стремительно вышел, но тут же опять двинулся не спеша, размеренно. У остановки посмотрел на часы и прыгнул в отходящий автобус.
В заляпанной «Волге», приткнувшейся у почты так, будто она там стояла всегда, открылась дверца и показалась длинная трубка, за которой вытащилось
такое же долговязое тело Петельникова в модной куртке с пятью молниями. Он пыхнул дымом и воззрился на здание, в которое заходил Ватунский.
10
Рябинин начал медленно набирать номер, вдруг уловив в расположении цифр что-то не раз виденное.
Да? услышал он вежливый женский голос.
Кажется, набрал не тот номер, весело удивился Рябинин. Скажите, куда я попал?
В приёмную товарища Кленовского.
О, извините, действительно удивился Рябинин и рывком положил трубку.
Нет, это телефон не прачечной это телефон приёмной первого секретаря райкома партии. Ватунская была беспартийной, последнее время вообще не работала, и дел у неё к секретарю быть не должно.
Рябинин вскочил, подбежал к сейфу и рванул к плечу двухпудовку.
Конечно, дел у потерпевшей в райкоме не было
Гиря прилипла к плечу, словно приварилась.
Дел у потерпевшей в райкоме быть не могло, кроме одного
Всё-таки два раза он двухпудовку выжал и будто сразу освободился от внезапной мысли, которая его сорвала с места.
Было у неё дело к первому секретарю райкома сообщить ему то, что она собиралась сообщить. Но бумажка с номером телефона оказалась у мужа, а должна быть у неё, коли сама писала. Если убийство неосторожное, а оно всё-таки неосторожное, он не мог взять бумажку у погибшей жены человек не готовый к убийству при виде трупа бывает потрясён до невменяемости. Да и ни к чему Ватунскому номер он наверняка его помнит. Получается, что бумажку с телефоном Ватунский взял раньше. А потом ударил. И опять всё сходится к тоскливому и короткому словцу «сообщу».
Рябинин почувствовал давящую боль в плече и скинул гирю, про которую забыл.
Сергей Георгиевич, размашисто вошёл Петельников, прибыл доложить.
Он сел, вытянул ноги и положил их на соседний стул: куртка нараспашку, кроваво-красный галстук схвачен косоватым узлом, кремовая рубашка на груди волнами, коричневые искристые брюки заляпаны внизу свежей грязью, но всё это живописно соединялось во что-то единое и законченное. В плотных губах и суховатых скулах чувствовалась обузданная сила и собранность.
Закури сразу трубку, а то потом будешь её начинять три часа.
Сначала он шёл, невозмутимо извлёк трубку Петельников, и потом шёл долго и упорно, как верблюд в пустыне. Добрался до проспекта Космонавтов, зашёл на почту, вышел, дотопал до
Сколько пробыл на почте? перебил Рябинин.
Самое большое минут пять. Значит, дотопал до дома номер семьдесят три, огляделся и нырнул в крайнюю парадную. Сразу же вышел, сел в автобус и уехал. Вот и всё.
Дальше.
Что дальше?
Вадим, не хитри. Что ж ты, повернулся и ушёл?
Я побродил вокруг дома.
Очень интересно, восхитился Рябинин. Мегрэ бы тоже так сделал.
Мегрэ обязательно бы спустился в подвал, в угольную яму и залез в помойку.
А вот Шерлок Холмс зашёл бы в жэк, как в более надёжный источник информации.
Со стороны могло показаться, что они даже поругиваются. Но они знали, о чём говорили. И пристрастие к разным литературным героям, и подтрунивание над деятельностью друг друга, которое испокон веков существует между следователями и оперативниками, и многие годы совместной работы, и взаимная симпатия всё было в этом разговоре, и только они знали, где дело, а где пикировка.
Что делать в жэке? удивился Петельников.
Ну хотя бы спросить, сколько этажей в доме.
По этой лестнице пятнадцать квартир, затянулся трубкой инспектор.