Вы хотите сказать, что моделированием одежды не занимаетесь?
Совершенно. Она как-то нелепо хихикнула.
И договора с «Элладой» не заключали?
Помилуйте, какой договор Она опять развела руками.
Но вы же получили от «Эллады» достаточно значительную сумму, выписали на нее доверенность Горохову Григорию Борисовичу и расписались в получении. Номер паспорта на доверенности ваш, Ирина Дмитриевна. Не зная его, я бы не нашел ваш адрес в паспортном столе.
У нее приоткрылся рот.
Боже мой, проговорила она, какой кошмар!.. Значительная сумма? Какая же сумма? Послушайте, здесь что-то не то.
Отнюдь. Вот ваша доверенность, посмотрите.
Она с готовностью подошла, с явным интересом взяла документ, оглядела его и так, и эдак и вдруг метнулась к секретеру, начала лихорадочно выдвигать ящик за ящиком, со стуком, нервозно. «Художники балансируют на грани дозволенного, наверняка, то продадут что-то в обход салона, а то и вовсе за границу, боятся и эта боится». Коваленко резко обернулась, протянула Воздвиженскому свой паспорт:
Вот, действительно, это данные моего паспорта, но, честное слово, я не знаю никакого Горохова, впервые слышу про кооператив «Эллада». А вы кто?
Почему вы не спросили сразу? Вдруг я мошенник?
Она опять неопределенно хихикнула:
Я привыкла всем доверять. Сначала подумала, вы из закупочной комиссии, сегодня должны прийти. Хотите посмотреть, что
я продаю и за что получаю побольше, чем мне, так сказать, причиталось по доверенности?
Спасибо. И без того голова крутом. Я юрисконсульт «Эллады».
О Она опять села. Я вам сочувствую. Судя по нашей ситуации, блюсти законность в вверенном кооперативе вам не слишком удается, чем же я могу вам помочь? Ведь это подсудное дело, как я понимаю.
К сожалению, вы правы. И вы бы мне помогли, если бы написали соответствующее заявление. Примерно такого содержания: «Я, Коваленко Ирина Дмитриевна, художник-график, номер членского билета такой-то, не могла в силу профессиональной неподготовленности или, если хотите, по профилю работы заключить договор с кооперативом «Эллада» на моделирование женской одежды, так как этим видом работ не занимаюсь. Свидетельствую, что доверенность на имя Горохова от такого-то числа мной не выдавалась и заверена в жилищно-эксплуатационной конторе по месту моего жительства не была, несмотря на верно указанные номер и серию моего паспорта, о чем могу сообщить следующее» Что вы можете сообщить, откуда кто-то мог вызнать данные вашего документа?
Это элементарно, ответила Коваленко. Я много езжу. Часто останавливаюсь в гостиницах. Заполняю анкету. Можно подсмотреть. Зимой, например, я была в Таллинне и Тарту.
Верно, заметил Воздвиженский и удивился, отчего такое простое решение самому ему в голову не пришло. «И Гришка был в Таллинне в конце января, вспомнилось, он договаривался с эстонскими трикотажниками о прямых поставках по договорным ценам. Те нам тогда подкинули роскошный западногерманский трикотаж. Сами как-то спроворили по прямым связям и нам толканули втридорога. Арбузов тоже не растерялся. Прежде это назвали бы спекуляцией А нынче ничего, все весьма довольны взаимной оборотистостью и предприимчивостью».
И еще одна улика против аферистов, продолжала Коваленко. Печать с номером не нашего ЖСК. Да, надо вам помочь. Тем более я совершенно не желаю быть замешанной в грязную историю. Вот так ходишь по белу свету и не ведаешь, что с тобой вытворяют! До чего же надо быть в наше время осторожной! Она сокрушенно покачала головой, откинула крышку секретера и начала писать.
И тут Воздвиженский понял, что ему совершенно неинтересно, кто больше врет доверенность или Коваленко. Ему важно, что сейчас он получит достаточно вескую улику против Гришки. Совершен подлог. Как его объяснит Арбузов? И хватит ли этого, чтобы припереть его к стенке? И скоро ли он признается? Скоро ли «отдаст» своего Гришеньку? «Я, конечно, ему дам понять, что лучше по доброй воле быть откровенным со мной, чем по принуждению с полковником Быковым», планировал Вадим Федорович.
10
Акимов заученно рассказывал про то, как дело было
А Городницкую-то вы давно знаете? подбрасывал Быков вопросы будто между прочим. Брата и сестру Гераськиных хорошо знаете? А с кем из ателье «Афродита» знакомы?
На вопросы Быкова старик отвечал кратко, будто от мух отбивался: Городницкую он вообще не знает, в мастерскую эту с голой бабой на вывеске ни разу не заходил, Гераськиных с рождения помнит, еще Зойка в распорках в коляске лежала, она с вывихнутыми ногами родилась.
Но дело не в том, вворачивал старик, заканчивая краткий ответ, и продолжал про избиение женщины допризывниками.
Вы само убийство видели? Ну, наверное, когда допризывники, Быков невольно усмехнулся, откуда только дед это слово откопал, убедились, что их жертва мертва, они разбежались, кто куда, а убитая осталась лежать на асфальте рядом с фонарем. Горел фонарь, не помните, Константин Григорьевич?
Фонарь? Акимов попытался сосредоточиться, собрал лоб складками. Не помню, товарищ полковник. Наверное, горел, а чего ему не гореть?