Дог снова вскочил. Краснов едва успел усадить его на место:
Фу! Фу!..
Попов продолжал:
Оперативный план уже разработан. Эшелоны проследуют друг за другом и даже под одним номером. На время прохода станции от посторонних будут очищены. У мостов и переездов выставят усиленную охрану. Чтобы не вызывать подозрений, сделают все это внезапно, за час-полчаса до прохода поездов. Да, бесспорно, одни орудия и снаряды гораздо проще перебрасывать, чем людской состав!
Не отрывая глаз от нервничающего дога, Краснов, соглашаясь, кивал головой.
Но вагоны просто разваливаются на ходу! воскликнул вдруг Денисов и хлопнул ладонью по столу. А если всего лишь один вагон из всех не сможет пройти эту тысячу верст от Жутова до Каменки без ремонта, я уже не поручусь, что, пока мы готовим удар под Воронежом, не последует удар по ослабленному фронту возле Царицына!
Богаевский вздернул плечи:
Странно вы говорите, Исидор Григорьевич. Что ж это за вагоны, если они не могут пройти без ремонта тысячу верст?
Богаевского звали «донской флейтой» за высокий голос и яростные наскоки на любого оратора, выступавшего до него.
Солдат воюет, продолжал Богаевский, рабочий работает. Не желает работать хорошо? Заставим! Завтра я наведу порядок в этом депо и сам отберу исправные вагоны. Что же это они рабочие вообще ничего не делают? Пусть не выходят тогда из депо с утра до ночи! Пусть сидят там круглые сутки!
Но тут уж и Краснов заинтересовался:
Это действительно все так серьезно? Что они там такое творят?
Случается, Петр Николаевич, ответил Попов, что порою после ремонта вагоны оказываются в худшем состоянии, чем были до него.
Что же они? Не заменяют испорченных частей? За такое преступление надо строжайше карать! Или у нас нет законов?
Ремонт всегда делают полностью, но саботажники изношенные части заменяют такими, что они хуже старых, хотя по виду как новые. Делается все умно, с расчетом, чтобы после ремонта вагон все-таки прошел двести-триста верст. При общей нынешней неразберихе этого вполне довольно, чтобы не удалось разыскать
виновных.
И все остается безнаказанным? возмущенно проговорил Богаевский. Завтра же с этим раз и навсегда будет покончено.
Не раскроет ли такая ваша деятельность, Африкан Петрович, факты нашего совещания? спросил Родионов.
Ни в какой степени. Мой приезд сюда объявлен неделю назад.
Вернулся адъютант.
Что там? спросил Краснов.
Адъютант молчал.
Вы узнали, что там произошло?
У самого дома какая-то собачья свадьба, произнес адъютант.
Краснов повернулся к Попову:
Кто обеспечивает охрану?
Ротмистр Варенцов.
Вызовите его.
Адъютант вышел из комнаты. Все молчали, стоя у окон. Собачий лай становился все громче.
Вошел худощавый черноусый молодой офицер в форме пехотного полка. Еще у порога Попов встретил его неприязненным вопросом:
Что там случилось у вас?
Штаб-ротмистр Варенцов служил в контрразведке с тех самых майских дней восемнадцатого года, когда германские войска отрезали Область Войска Донского, где уже была установлена власть Советов, от всей страны. Красногвардейские отряды тогда отступили на север, и на Дону вновь начало править белое казачество. Он считал себя в контрразведке старожилом и очень гордился, как ему казалось, верно найденной манерой поведения: всегда быть невозмутимо спокойным.
Четверть часа назад, ответил он, какой-то хулиган, по приметам совсем еще мальчик, облил ворота жидкостью, которая возбуждает собак.
Варенцов умолк.
И это все, что вы нам сообщите? спросил Денисов.
Варенцов едва заметно поклонился.
Так точно, проговорил он.
Генералы вопросительно смотрели на него. Не выдержав напряженной тишины, Варенцов продолжал:
За время существования в городе новой донской государственности у жителей отобрано десять тысяч винтовок, пятьсот человек арестовано, восемнадцать расстреляно. Большевистское подполье в городе есть. Но к этому случаю отношения оно не имеет.
Вы так считаете? спросил Краснов. Вы? Вот вы?
Да, да, вот вы? вмешался Богаевский.
Вы, Краснов повысил голос, работник контрразведки, убеждены, что это всего лишь случай непреднамеренного хулиганства?
Мы имеем осведомителей во всех слоях населения, ответил Варенцов. О любом преднамеренном действии мы бы знали заранее.
Но ведь это происходит у ворот того дома, где мы собрались! Краснов обратился к Попову. Вы тоже так полагаете, генерал?
Ротмистр ошибается, ответил тот.
Собачий лай раздался в кабинете. Опершись передними лапами на подоконник, лаял атаманский дог.
Фу! воскликнул Краснов, спеша к окну.
Варенцов последовал за ним, говоря:
Это сейчас кончится. Собак разгонят водой из пожарных насосов. Ворота обольют керосином.
Он взглянул в окно, куда смотрел дог: на дереве, всего в десятке шагов от дома, между ветками прятался мальчишка в черной косоворотке. Он с насмешкой смотрел прямо на них, в окно кабинета.
Донесся голос стражника Ярошенко:
Куда! Куда! Вот вас сейчас керосином!
Ему ответил голос начальника караула Степанюка:
Это ж они к атаманскому кобелю. И один-то приедет, мороки сколько: ночи не спать, так он и кобеля тащит! И еще думает: тайно, мол, съехались!