Он распахнул дверь и поманил Эллери в кабинет. Эллери заметил, что небольшая панель на стене осветилась крошечной лампочкой, обозначавшей, что смотровая занята. Эллери замешкался на пороге.
Красиво, а, старина? усмехнулся Минхен.
А это что за штуковина?
Флюороскоп. Имеется в каждой смотровой. Конечно же, как и стол, и компактная стерилизационная установка, фармакологический шкаф, инструментальный отсек Ты и сам можешь все видеть.
Весь этот инструментарий, наставительно произнес Эллери, изобретен как насмешка человека над Создателем. Бог ты мой, неужели наших рук недостаточно? И они дружно рассмеялись. Послушай, я здесь и двинуться боюсь. Неужели здесь никто не разбрасывает вещи?
хромоногий доктор.
Тот был одет в полную униформу хирурга: белое облачение, из-под брюк выглядывали носы парусиновых белых туфель. Белый пиджак был запачкан химикатами; на одном рукаве алел длинный кровавый потек. Голову укрывал белый медицинский колпак, подвернутый по окружности; доктор на ходу снимал с лица марлевую повязку, путаясь в завязках.
Вот вы где, Минхен! Ну, работа сделана. Перфорировали аппендикс. Перитонита удалось избежать. Грязная работенка была Как Абигейл? Видели вы ее? Знаете содержание сахара в последнем анализе? А это кто? Доктор говорил с быстротой пулеметной очереди, и его небольшие живые глазки непрестанно перебегали с одного лица на другое.
Доктор Дженни, познакомьтесь: мистер Квин. Мой хороший знакомый, поспешно представил Минхен. Эллери Квин, писатель.
Ну, последнее слишком сильно сказано, вяло опроверг Эллери. Рад познакомиться, доктор.
Весьма, весьма рад, взаимно, заверил хирург. Рад узнать друга Минхена. Ну а теперь, Джон, давайте разберемся со всем остальным. Очень беспокоюсь за Абигейл. Разрыв очень нехорош, очень. Благодарение Богу, у нее здоровое сердце. Что там с внутривенным вливанием?
Пока все неплохо, ответил Минхен. Они снизили со 180 до 135, как я в последний раз слышал. Это было около десяти утра. Все должно идти по расписанию. Наверное, она в предоперационной.
Хорошо! Времени терять нельзя.
Эллери с извиняющейся улыбкой вмешался:
Простите мое невежество, джентльмены, но что вы подразумевали только что под каббалистическими цифрами «со 180 до 135»? Кровяное давление?
Боже, конечно нет! вскричал доктор Дженни. Это количество сахара на 100 миллилитров крови. Мы постоянно его снижаем, этот показатель. Оперировать нельзя, пока он не дойдет до нормальной величины: 110, хотя бы 120. О, простите, вы же далеки от медицины, сэр.
Я совершенно потрясен, заметил Эллери.
Минхен кашлянул.
Я полагаю, с нашим бумагомаранием сегодня ничего не выйдет, раз миссис Дорн так плоха? спросил он Дженни.
Доктор Дженни потер челюсть. Взгляд его продолжал перебегать с Минхена на Эллери и обратно. Эллери почувствовал себя неуютно.
Конечно! Дженни внезапно обратился к Эллери, при этом положив свою маленькую руку в резиновой перчатке на плечо Минхена. Вы ведь писатель, не так ли? Ну что ж Он приоткрыл в улыбке пожелтевшие от табака зубы. Так вот знайте, что имеете дело еще с одним литератором, молодой человек. Джонни Минхен. Блестящий медик и начинающий писатель, имею честь представить. Он помогает мне с книгой, мы работаем вместе, совершенно революционное в нашем жанре сочинение. И мне удалось привлечь к нему самого блестящего соавтора. Вы что-нибудь слышали о врожденной аллергии, Квин? Да-да, не думаю, чтобы вам доводилось Книга должна произвести фурор в медицинских кругах. Нам удалось доказать нечто, вокруг чего наши коллеги ходили много бесплодных лет
Послушай, Джон! улыбнулся Эллери. Ты никогда не говорил мне
Простите, резко извинился, повернувшись на каблуках к подошедшему человеку, доктор Дженни, что там такое, Кобб?
Служащий в традиционном белом облачении, который до того стоял поодаль, пытаясь привлечь внимание доктора Дженни, застенчиво и неловко двинулся, шаркая башмаками, по направлению ко всей компании. Он почтительно снял белый головной убор.
Там человек хочет вас видеть, доктор Дженни, поспешно объяснил он. Он говорит, что ему назначено время. Простите, что побеспокоил вас, доктор
Он лжет! резко бросил доктор Дженни. Вам же было сказано: я сейчас не могу ни с кем разговаривать, Кобб. Сколько можно повторять одно и то же, Кобб? И где мисс Прайс? Вы же знаете: с подобными вопросами нужно обращаться к ней. Идите, идите. Я не могу с ним говорить. Я слишком занят.
Он повернулся спиной к служащему. И без того пунцовый цвет лица Кобба стал еще ярче. Тем не менее он не двинулся с места.
Но я но она он говорит
Вы, очевидно, забыли, доктор, вмешался Минхен. Мисс Прайс целое утро перепечатывала «Врожденную аллергию», а теперь не отходит от миссис Дорн, в соответствии с вашим собственным распоряжением
Вздор! А впрочем, все верно, пробормотал доктор Дженни. Но не могу я говорить сейчас с этим человеком, Кобб, я
На своей огромной ладони служащий молча поднял и затем подал хирургу белую карточку, вручая ее бережно, будто самый ценный документ.
Дженни взял визитку так же быстро, как он проделывал все, и быстро же пробормотал: