Мне говорил про это твой отец, я уже объяснял.
Нет, Умбриций, этого не может быть. Все, кому я показывал пряжку, узнавали в ней только немейского льва, потому что под рисунком есть подпись. И только ты говоришь об Авроре.
Ну и что? удивился секретарь, хмуря лоб.
На драгоценности и в самом деле изображена богиня Аврора, но никто не узнавал её в крохотной крылатой фигурке. Это мог сделать лишь тот, кто умеет читать, объяснил Аврелий, показывая надпись на пряжке. Nameo
Но это же имя немейского льва! воскликнул Аквила, старший слуга, тогда как остальные закивали в знак согласия.
Вот тут вы все и ошибаетесь! решительно возразил Аврелий. Вас сбило с толку то, что на выпуклой части украшения изображено животное, а крылатая женская фигура заметна, только если повернуть его. Однако слово Nameo написано неверно. И мне сразу же показалось странным, что, работая над такой тонкой вещью, ювелир пренебрёг орфографией, не говоря уже о том, что украшение это, мне кажется, сделали вовсе не греческие мастера. Поэтому я и подумал, что надпись может иметь какое-то другое значение. Я обратился к знатоку древности, брату полководца Германика
Уж не об этом ли дураке Клавдии ты говоришь? Всем же известно, какой это жалкий глупец! удивился наставник Хрисипп.
Ничего подобного, невозмутимо ответил молодой Стаций. Он вовсе не глупец, а большой учёный, а также лучший в Риме знаток языка и истории этрусков. Едва взглянув на эту пряжку, он сразу же перевёл надпись на латынь. Вот смотрите: эта буква, которую мы приняли за О, на самом деле этрусская буква TH, начальная буква имени, которое, как и вообще все слова в этом языке, читается не слева направо, а наоборот справа налево. Потом идёт буква, похожая на М, но в этрусском языке она читается как наша S И в результате слово это означает THESAN, то есть богиня Аврора наших предков тирренцев!
Ну и что из этого? не без иронии воскликнул Умбриций.
Мой отец не знал ни слова по-этрусски, ответил Аврелий. Поэтому он при всём желании не мог прочесть надпись правильно, а значит, не мог сообщить тебе точное название. Ты же, Умбриций, родился и вырос недалеко от Тосканы. В одном из немногих городов, где ещё говорят и пишут на этрусском языке, теперь уже столь редком, что даже священники ошибаются, совершая старинные обряды.
Раздетый Умбриций задрожал и съёжился, обхватив себя руками.
Так что вчера ночью, продолжал молодой Стаций, желая переложить вину за кражу на Диомеда, ты завладел пряжкой и, впервые увидев эту надпись, невольно прочёл её на своём родном языке. Если добавить ещё и песок, попавший в складки твоей туники, то не остаётся никаких сомнений: вор ты!
Не в силах возразить против уличающей его железной логики, секретарь даже не пытался опровергнуть обвинение. Он только стоял и слушал, охваченный ужасом при мысли о неминуемой казни.
Но в таком случае, господин, как объяснить недоверие
твоего отца к Диомеду? поколебавшись, спросил Аквила, которого ещё не до конца убедили слова молодого хозяина.
Именно на это и рассчитывал Умбриций, когда решился ограбить сундук. Он не сомневался, что подозрения падут на Диомеда, пояснил Аврелий. Что же касается счетов, передайте их мне. Я намерен кому угодно доказать, что Диомед отлично разбирается в делах, чтобы позволить кому-либо обмануть себя.
А с ним что делать? Аквила указал на секретаря.
Утратив последнюю надежду, Умбриций бросился на колени перед Аврелием, ударившись лбом об пол:
Смилостивься, господин, не осуждай меня на смерть, я всё возвращу! Всё, что ты сказал, верно. Это я опустошил сундук, только он ведь уже был открыт, когда я вошёл в таблинум, и браслета с сапфирами там не оказалось!
Если скажешь, как вернуть награбленное, то сохраню тебе жизнь Однако, продолжал Аврелий, судя по твоей бледной коже, думаю, что оседлая жизнь и городские излишества явно вредны для твоего здоровья. Отныне, Умбриций, будешь работать в одном из моих поместий в Кампании и окрепнешь телом, трудясь на поле!
Гул одобрения подхватил его слова.
Аврелий осмотрелся. На восхищённых лицах слуг он прочёл глубокое уважение: отныне они будут повиноваться ему потому, что доверяют, а не потому, что опасаются суровых наказаний.
Поняв это, юноша успокоился и еле заметно с облегчением вздохнул. Вступив раньше времени в мир взрослых, где ложь, преступление и насилие губят правду и противостоят справедливости, он с успехом провёл своё первое расследование; раскрыл обман; выиграл первое сражение!
Что ещё, господин? спросил Аквила, пока вор безропотно позволил увести себя, всё ещё не веря, что избежал виселицы.
Да, вот ещё что. Приготовь бумаги для наставника Хрисиппа. Хочу продать его на невольничьем рынке, решительно объявил молодой человек, предвкушая мольбы этого жестокого человека, который так часто грубо обращался с ним.
Учитель, напротив, смерил его своим обычным злобным взглядом, словно перед ним всё ещё стоял непослушный ученик, а не властелин его судьбы.
Видимо, вместе с именем и состоянием ты не унаследовал способности учиться, молодой Стаций. Продай меня, не хочу оставаться рабом невежды! презрительно заявил Хрисипп.