Как лежу в комнате усадьбы сэра Реджинальда Я не знала, сколько прошло времени, но при виде Джона мое сердце успокоилось, потому что он был со мной и в безопасности хотя бы в тот момент. Но тут же вновь наступило забытье. А потом я услыхала, как вошел Хьюго Стэнтон. Маргарет бросила благодарный взгляд на посыльного. У меня получилось открыть глаза, и я хотела рассказать про башмаки и про Питера, но не смогла сказать ни слова. В голове они были, а сказать не получалось.
Удар по голове часто приводит к подобным последствиям порой и на всю жизнь. Слава Господу, что он избавил вас от подобной
муки. Но вы, несомненно, мучились, когда лежали неподвижно и не имели возможности поделиться важнейшими сведениями. Помочь же вам мог лишь один человек, верно?
Да, сэр.
И кто же это?
Мой сын, Джон.
Барлинг увидел недоумение на обращенных к ним лицах.
Расскажите нам, каким образом он мог это сделать.
Конечно. Видите ли, все вокруг всегда считали Джона полоумным дурачком.
Но вы придерживались иного мнения.
Все вышло случайно, ему тогда было всего четыре года, сказала Маргарет. Но я всегда считала это десницей Божьей.
Сверток ткани тяжело давил на плечи Маргарет. Дорога до монастыря заняла больше времени, чем она думала, и надо было поспешить. Джон остался с Питером, и ее, как всегда в таких случаях, мучил тошнотворный страх.
Вдруг ее мальчик подойдет к камину, не углядев огня своим косым глазиком, а Питер этого не заметит.
Или же не захочет замечать.
А то и решит отогнать Джона пинком или ударом вместо того, чтобы просто похлопать по плечу. Ударит, если надоест слушать лепет Джона, его похожее на клич гусенка кряканье, странный гогот и фырканье с болтающимся языком и брызгами слюны во все стороны.
Но это был не просто шум. Маргарет чувствовала, что Джон пытается разговаривать с ней. Она очень долго думала, что жестокость Питера сделала из ее сына полоумного идиота, но однажды малыш ткнул пальцем в бадью с молоком и издал звук. Потом на кота и звук был уже другим. Она пыталась, изо всех сил пыталась научить его словам, когда Питер уходил на промысел.
Мо-ло-ко, Джон. Джон, о-гонь.
Но в ответ ничего только мокрые поцелуи на щеках, обвивающие шею ручки да мелкое хихиканье.
С Питером он никогда не смеялся. Никогда. Только шарахался от него да без конца мочил штаны от страха. Маргарет ускорила шаг.
Толстый дружелюбный монах-привратник указал ей, куда надо отнести ткань.
На дворе Маргарет обдал пленительный запах жареного мяса. Видать, монахи собрались обедать. Она заглянула в распахнутые ставни, и в животе у нее заурчало. Столы буквально ломились, и
Она обмерла, не в силах отвести взгляд.
Потому что заполненная обедающими монахами трапезная кипела бурным, но совершенно бесшумным движением. Взлетали руки, пальцы без остановки складывались в самые разные фигуры.
Один из монахов взглянул на нее, и Маргарет кинулась прочь, испуганно уронив ткань.
На обратном пути она вновь подошла к румяному привратнику. Нельзя было уйти отсюда, так ничего и не узнав пусть даже ценой еще одной задержки.
Добрый брат, начала Маргарет, простите мне мою дерзость. Я видела монахов в трапезной, и они очень странно себя вели.
Монах хихикнул:
Ничего странного, госпожа. Мы живем по уставу святого Бенедикта, а он велит хранить молчание вне богослужений. Молчаливость, конечно, добродетель несомненная, но уж больно неудобна она в быту. Так что мы вслед за другими монахами придумали свой способ общаться без слов.
Маргарет впилась в него взглядом, боясь дать волю надежде:
Так вам и уши для этого не нужны?
И языки тоже, монах широко улыбнулся, а в мыльне губку все равно проще простого попросить, он согнул палец и повел им, ну или масла за столом, еще жест, но уже иной. Видите?
Да, брат. Ее сердце распирало радостью. Теперь у нее была надежда.
Монах снова хихикнул:
И святой Бенедикт доволен.
Я пошла домой, сказала Маргарет, и попробовала с Джоном то, о чем мне рассказал монах. Времени ушло немало. Очень немало а все же своего мы добились. Смогли-таки. Я стала понимать Джона, а он меня. Это стало нашим секретом, самой драгоценной тайной. И вот когда я лежала в усадьбе Эдгара, то хоть и не могла говорить, но мои пальцы сказали Джону, чтобы он отвел Стэнтона в сарай и показал ему башмаки.
По лицам слушателей Барлинг видел, какое разнообразие эмоций вызвал у них рассказ Маргарет.
Мой сын никогда не был одержим дьяволом в отличие от мужа. Я надеюсь, что сейчас он слышит меня из ада и знает, что это мой мальчик, мой драгоценный Джон помог его туда отправить.
Барлинг не сразу прервал воцарившееся после ее слов молчание. Туг было о чем подумать.
Итак, мы почти добрались до конца моих записей. Почти. Клерк поднял руку и напряг ее, боясь, что она, чего доброго, дрогнет. Агнес, в начале этого заседания я упомянул, что главной нашей целью является истина, при одной мысли о том, что ему предстоит сказать, во рту у клерка пересохло. Но он был обязан сделать это, чего бы оно ему ни стоило. А истина такова, что я обвинил вас по ошибке. Я сделал это не по злой воле, но лишь в интересах моей службы королю и исполнения