Его широкая мокрая улыбка была куда страшней, чем прежняя злобная маска, потому что на ней читалась ничем не замутненная радость. Проломленная голова вот чему по-детски радовался этот человек.
Ну а потом опять ум свой в дело пустил, сказал Вэбб. Дин, камнетес, он ведь день-деньской молотом махал. Каково, Агнес, а? Каково?
Только не Томас пусть он и предал ее, да, не Томас мой! но все же она любила его, любила со всей силой своего женского сердца.
Он самый, ага. Уж больно хорошо, подлец, в историю вписался. Но ты и тут виновата, Агнес. Если б дома сидела, а не в лесу с ним шашни крутила, я бы к вам воровать и вовсе не пришел. Ясно? Сидела бы дома, и Томас твой цел остался бы, и физиономия его смазливая тоже.
Не надо. Прекрати. Она мотала головой, съеживаясь от извращенной логики обвинений Вэбба.
Да пойми ты уже, Агнес, не мог я прекратить, сказал ткач, тогда не мог, а уж теперь и подавно. Мне воровать больше по душе пришлось, чем браконьерить, а уж охотиться и того больше. Теперь я знаю, почему волки ягнят режут или загоняют ланей. Тут не только в голоде дело, тут уже азарт.
Какой азарт в убийствах?
Вэбб стиснул ее плечи, словно пылкий любовник:
В них-то он и есть! И ткач прильнул к ее щеке своими мокрыми скользкими губами.
Если бы только ее руки были свободны! И даже не для того, чтобы оттолкнуть его и ударить,
а чтобы стереть со щеки тягучую мокрую слюну, а потом зажать уши, не слышать больше ни слова.
Я думал, что, когда Дин помрет, всем ясно станет, что это Линдли последнее свое злодеяние учинил и сбежал. Но люди короля по-прежнему длинные носы всюду совали. Надоели они мне, особенно Стэнтон. С женой моей любезничал, нос задирал. И везучий черт! Ему бы шею свернуть, когда с коня шлепнулся, тогда бы и второй, клерк этот, сразу деру дал, не хватило бы ему духу одному здесь болтаться. А этот дурень возьми да и явись под самые мои двери. Насилу его упредил. Но я и тут не растерялся, придумал по-быстрому ему байку. Да еще какую почти одну правду сказал! Браконьер, мол, я. Этот простофиля съел и не поморщился. А как тут не поверишь, коли он думает, что это я его трусливую шкуру спас. Вэбб снова ухмыльнулся. А вот конька его спасти не получилось а, Агнес?
Она не отвечала, словно перестала его замечать, и просто неподвижно лежала.
Ну а потом мы все отправились на поиски я ж за своего господина горой! А сам едва со смеху не обмочился, глядя, как этот пьяный дурень кругами нас водит. Но что-то мне не до смеха стало, когда Эдгар принялся бормотать, что больше провинностей не потерпит и всех на чистую воду выведет. Я три года тому пообещал ему не браться за старое, чтобы руку не потерять, а теперь, когда Стэнтон знает, что я браконьер, шила в мешке не утаишь. Эдгар мне руку на раз отхватит. А как за нее возьмутся, то и ожог папаши твоего найдут. Тут я и понял, что пора сэра Реджинальда Эдгара спроваживать.
Ты и Эдгара убил? с ужасом прошептала Агнес.
Ясное дело. Я ж там все входы и выходы знаю, потому что мочу из усадьбы для валяния всегда возил. Ну еще и опыт мой воровской. Сперва на задках конюшни перебрался через разломанную стену, потом на кухню залез у них там ставень сломанный. Там же и нож взял. Перерезал Эдгару глотку и окно в его комнате для отвода глаз распахнул. Только это ж не я сделал, а ты, Агнес.
Что? Кажется, она начинала бредить.
Вэбб резко встал и зашел к ней за спину. Агнес не было видно, что он там делает.
Тут уж мне поторапливаться надо было.
Она по-прежнему не видела, что творится сзади.
Я как Эдгара прикончил, сразу к вам побежал, а ты спишь. Правду сказать, я думал, что тебя сложнее одолеть будет и сюда притащить.
Раздались шаги, и Вэбб вновь очутился перед ней. Агнес почувствовала, что вот-вот лишится рассудка от услышанного.
А хотел я, чтобы все раз и навсегда поняли, кто тут убийца. И получалось так, что у тебя одной была уйма причин каждого порешить. Да и норов твой вся деревня знает, он снова вздохнул, эх, снасильничать бы тебя, шлюха.
Тут сознание правда стало покидать Агнес, так что вырвавшийся из ее губ звук был похож не на человеческий голос, а на вопль корчащегося от боли животного.
Да только придется мне в этой приятности себе отказать. Пускай все думают, что вина загнала кровавую убийцу Агнес Смит в ад, и Вэбб поднял руку с аккуратной веревочной петлей, а отправила она туда себя сама.
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
Она попыталась выругаться, но сильные руки туго прижали к ее рту ткань.
Ничего не было видно, и увлекаемая Вэббом Агнес то и дело падала. Ноги ткач освободил, а вот к рукам и не притронулся.
Сперва Агнес пыталась безвольно волочиться по земле, но пальцы Вэбба были словно из железа. Каждый новый шаг приближал ее к смерти, но поделать Агнес ничего не могла.
Она принялась молить о чуде и Бога, и его святых, и мертвого отца, но не смогла закончить ни одной молитвы из-за охватившего всю ее ужаса. Все мысли были о том, что жизнь уже покидает ее с каждым следующим шагом. Из сдавленного горла вырвался всхлип. Она же ничего не сделала, ничем не заслужила такого конца разве что легла с тем, кого любила. Не должна она болтаться в петле.