Но, похоже, только мой взгляд был сосредоточен на племянницах и племянниках. Даже их мать, чей младший ребёнок лежал на груди, смотрела в другом направлении.
Нефрет сидела отдельно, под одним из могучих дубов, скрестив ноги. Босые ступни выглядывали из-под края платья одной из привычных нубийских одежд, в которые я её облачала за неимением чего-то лучшего, пока мы работали в Напате. Цвета напоминали раскраску попугая кричаще-зелёный с большими алыми, горчично-жёлтыми и бирюзово-синими пятнами. На плече лежала коса из золотых волос, и девушка поддразнивала её кончиком котёнка, устроившегося на коленях. Рамзес, неизбежная тень Нефрет, присел на корточки рядом. Время от времени Нефрет поднимала глаза и, улыбаясь, наблюдала за детской игрой, но застывший тёмный взгляд Рамзеса не отрывался от лица девушки.
Уолтер поставил чашку и потянулся за записной книжкой, с которой не расстался даже по такому поводу. Перелистывая страницы, он заметил:
По-моему, теперь я вижу, как развивалась функция неопределённой формы глагола. Я хотел бы спросить Нефрет...
Оставь девочку в покое. Эвелина прервала мужа таким резким тоном, что я обернулась и изумлённо воззрилась на неё. Эвелина в жизни не позволяла себе подобного, а тем более по отношению к мужу, к которому она, по-моему, относилась со слепым обожанием.
Уолтер выглядел ошеломлённым.
Дорогая, я только хочу...
Мы знаем, что ты хочешь, рассмеялся Эмерсон. Добиться известности и почитания, как человек, расшифровавший древний мероитический. Общения с живым носителем этого якобы мёртвого языка достаточно, чтобы свести с ума любого учёного.
Она является Розеттским камнем[21] в человеческом облике, пробормотал Уолтер. Конечно, язык изменился почти до неузнаваемости за тысячи лет, но для опытного учёного она может стать
Она не камень, отрезала Эвелина. Она молодая девушка.
Снова перебила! Неслыханно! Эмерсон с удивлением и восхищением уставился на Эвелину, которую всегда считал безвольной и мягкой. Уолтер сглотнул, а затем смиренно произнёс:
Ты совершенно права, моя дорогая Эвелина. За все сокровища мира я не хотел бы...
Тогда уходите, вновь прервала его жена, убирайтесь в библиотеку, вы, оба, и погрузитесь в море мёртвых языков и пыльных книг. Это всё, что вас волнует, мужчины!
Пойдём, Уолтер, поднялся Эмерсон. Мы опозорены и должны воздержаться от попыток самозащиты. Женщина, убеждённая в своей правоте
Я швырнула в него булочкой. Он аккуратно поймал её на лету, усмехнулся и удалился, неохотно сопровождаемый Уолтером.
Прости, Амелия, сказала Эвелина. Если я испортила Рэдклиффу настроение...
Глупости, твоя критика гораздо мягче того, что он привык выслушивать от меня. Что касается плохого настроения ты когда-нибудь видела его более довольным собой, более чертовски самодовольным, более раздражающе добродушным?
Большинству женщин совсем не пришло бы в голову жаловаться на это, улыбнулась Эвелина.
Это не тот Эмерсон, которого я знаю. Почему, Эвелина, он сдерживает свой язык ни одного-одинёшенького проклятия с тех пор, как мы вернулись из Египта! Эвелина смеялась, а я продолжала возмущаться: Истина заключается в том, что он просто отказывается признать серьёзная проблема стоит непосредственно перед нами.
Вернее, под дубом. Улыбка Эвелины исчезла, когда она вновь взглянула на грациозную фигурку девушки. Котёнок куда-то исчез, и Нефрет сидела совершенно неподвижно, положив руки на колени и глядя на лужайку. Солнечные лучи, просачивавшиеся сквозь листья, казалось, высекали искры из волос, а рассеянный свет окружал её золотой тенью.
Далёкая и красивая, как молодая богиня, мягко сказала Эвелина, повторяя мои собственные мысли. Что же с ней будет дальше?
Она сильна и умна, она будет приспосабливаться, твёрдо ответила я. И выглядит счастливой. Жалоб я от неё не слышала.
Она мужественно училась в суровой школе. Но тогда, моя дорогая Амелия, ей пока не на что жаловаться. Вы по моему мнению, совершенно справедливо предоставили ей относительную защиту от внешнего мира. Мы принимаем её и любим её такой,
как она есть. Рано или поздно, однако, она должна занять своё достойное место в мире, к которому принадлежит по праву рождения, а этот мир безжалостно нетерпим ко всему инородному.
Думаешь, я не знаю об этом? рассмеялась я. Кое-кто действительно считает эксцентричной меня. Конечно, я не обращаю на них внимания, но... ну хорошо, я признаюсь, что задавалась вопросом, являюсь ли я лучшей наставницей для Нефрет, чем другие.
Самое лучшее для неё это подражать тебе, тепло отозвалась Эвелина. И ты знаешь, что всегда можешь рассчитывать на любую помощь с моей стороны.
Надеюсь, я справлюсь, поднял голову мой неизбывный оптимизм. В конце концов, я пережила десять лет Рамзеса. С твоей помощью, а также помощью Уолтера... Кажется, тебе тяжеловато с ним, милая Эвелина. Расшифровка древних неизвестных языков это не только его профессия, но и величайшая страсть в жизни. Конечно, рядом с ним ты и дети...
Не знаю, не знаю... Эвелина была похожа на Мадонну Рафаэля, златоволосую и миловидную, державшую на руках младенца. Но в её голосе появилась нотка, которую я никогда не слышала раньше. Как странно годы изменяют нас, Амелия... Мне снится последняя ночь в Амарне[22]