Но если бы это был единственный Том, которого она знала, она бы не сидела сейчас с ним в баре Сент-Луиса. По мере того, как они узнавали друг друга, работая над учебными фильмами, его защита смягчалась. Стоило кому-нибудь рассказать смешную историю, и его глаза разгорались весельем. Шутник по натуре, он затевал какую-нибудь шалость с веселой ухмылкой, а потом смеялся как ребенок.
Иногда, по мере того как крепла их дружба, он открывался и говорил с ней о своих неуверенностях, страхах и сожалениях, особенно о своих испорченных отношениях с сыном Томасом. В такие моменты под его жесткой, напряженной внешностью проявлялась добрая, сердечная и даже милая сторона.
Именно тогда Джен смогла понять, что ей нравится в этом человеке добродушном пареньке, выросшем в маленьком городке в срединной Америке, где празднование Четвертого июля было бóльшим событием, чем Рождество, а рыбалка с отцом на реке Блю-Ривер являла собой идеальный летний день. В те времена, когда он был достаточно молод, чтобы война была просто игрой, в которую можно было поиграть в лесу с приятелями, а самой большой угрозой для него было получить по яйцам от городского хулигана.
Будучи самопровозглашенной «либеральной хиппи», Джен даже научилась ценить его взгляды на армию. Ей нравилось, как он говорил о Подразделении как о семье, с какой огромной любовью и уважением относился к своим братьям по оружию своему племени, как он их называл. Он страстно желал стать частью чего-то бóльшего, чем он сам, чего-то, за что он был готов отдать свою жизнь. Он верил, что он и такие же, как он, находятся там, на стенах, защищая американцев от зла, рыцари в боевых доспехах, противостоящие тьме по ту сторону.
Оглядываясь назад, Джен трудно сказать, когда их профессиональные отношения переросли в дружбу, а затем в нечто бóльшее. Возможно, это произошло в августе после съемок, когда они заехали в гараж отеля в Акроне, штат Огайо, где остановились вместе со съемочной группой. Было необычно, что Том сказал всем в машине, чтобы они шли дальше без него у него остались кое-какие дела и он встретится с ними позже в баре отеля.
попробовала еще раз. «Ты в порядке?.. Мы ждем тебя». На этот раз он ответил, написав, что уже едет. Джен не могла точно объяснить, почему, но это небольшое взаимодействие показалось ей поворотным моментом. Их отношения стали перерастать в ухаживания, происходившие в основном на дистанции и выражавшиеся в шквалах ежедневных смс и долгих телефонных звонков.
Теперь, отдыхая за коктейлем в Сент-Луисе, Джен почувствовала, что наконец-то можно спросить его о Могадишо. Ей рассказывали, что это сражение стало самой продолжительной перестрелкой в военной истории США со времен войны во Вьетнаме. Кроме того, это была первая боевая операция Тома в составе Подразделения.
Можешь что-то рассказать мне о «Черном ястребе»?» спросила она во время паузы в их разговоре.
Том заколебался, но потом, похоже, принял вопрос. Начал рассказывать о видах, запахах и звуках, о ярости и страхе; о том, как погиб его друг, получив пулю в лицо в самом начале боя А потом его голос стал затихать. Она заметила, как он беспокойно заерзал на стуле; как начал смотреть куда-то вдаль, а его взгляд становился все более отрешенным.
Все в порядке, произнесла она. Мы можем остановиться.
Том покачал головой, и Джен с удивлением заметила, что его глаза стали влажными, когда он попытался пошутить он всегда так делал, когда разговор становился неловким. Затем он извинился за то, что «проявил слабость».
Она схватила его за руку.
Плакать это не слабость.
Том боролся за контроль над своими эмоциями. Прошло почти двадцать лет с тех пор, как его первая жена спросила его, каково ему было в ту ужасную ночь. Сейчас он отреагировал так же, как и тогда.
Он разрыдался.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Лето 1977 годаЭдинбург, штат Индиана
«О, Боже! Как они нашли нас на этот раз?»
В свои десять лет я увидел, как в лесу, где мы играли с моим лучшим другом Робби, только что появились объекты моего ужаса. Двое мальчишек постарше приближались к нам со злобными ухмылками и сжатыми кулаками.
Я чувствовал себя беспомощным. Мы с Робби даже не должны были находиться в «лесу» круглом, заросшем и огороженном участке размером с футбольное поле. Участок находился в конце моей улицы, недалеко от окраины города. Он зарос густым кустарником, травой и низкорослыми деревьями, его пересекали грунтовые тропинки, и он был местом свалки брошенной техники и автомобилей. Кроме того, там был небольшой пруд, что делало его слишком заманчивым для пары таких авантюрных мальчишек, как мы.
Лес был идеальным местом для игры в войнушку, для воспроизведения боевых действий, которые мы видели в документальных телевизионных фильмах и выпусках новостей о войне во Вьетнаме, для охоты на «гуков» среди подлеска и выброшенной техники, чтобы устроить засаду и «убить» их. До сих пор лес также был хорошим местом, чтобы избегать двух хулиганов, но, видимо, теперь уже это было не так.
Ну-ка, гляньте-ка, кто тут у нас!? ухмылялся один из них, толстый фермерский паренек, который всегда ходил в компании своего высокого тощего друга.