С помощью портативного станка Колакович напечатал 200 тысяч листовок о явлении Девы Марии в Фатиме и ее пророчествах. Эти листовки, как утверждает Вашко, поднимали боевой дух словацких партизан и влившихся в отряд советских солдат.
Рапорт о встрече во Вьетнаме
Вероятно, это был так называемый вербовочный подход. Колаковича изучали на предмет возможного сотрудничества
с ЦРУ. Агент отметил несомненные «козыри» Колаковича: связи с иерархами в Ватикане, серьезные контакты за «железным занавесом», а также стремление священника путешествовать по миру, и высказал мнение, что «субъект» тайно работает на разведку Ватикана (что вполне вероятно, ведь к этой работе были подключены многие влиятельные католики, в первую очередь иезуиты). Было обращено внимание и на то, что Колакович автор книги «Подпольный Бог» (о ней чуть позже).
В какой-то момент Колакович заговорил с агентом о России, интересуясь, может ли он получить рекомендательные письма к крупным промышленникам, например к Форду, чтобы обратиться к ним «за деньгами, столь необходимыми для продолжения его работы по подпитке умов и душ русских христиан».
Далее в рапорте сказано:
Субъект впервые убедился в реальности христианского подполья в России, когда он служил партизанским офицером в Красной армии (так в тексте. А. К.) в 1944 году. В течение этого времени он оставался практикующим католическим священником и пытался тайно проводить мессы и совершать таинства. После капитуляции Германии субъект с помощью высокопоставленных офицеров Советской армии, с которыми он связал себя, восстановив их Веру и передав им Таинства своей Церкви, въехал в Россию под вымышленным именем и много путешествовал по всей стране, перемещаясь от одного христианского контакта к другому.
Во время своего пребывания в стране он обнаружил неопровержимые доказательства того, что в основном духовный характер русского народа, как католического, так и православного, благополучно пережил антирелигиозные кампании и показную религиозную терпимость со стороны государства Он решил по возвращении на Запад посвятить себя снабжению этих людей литературой, с помощью которой они могли бы расширять и продвигать христианскую контрпропаганду.
Он искал и нашел поддержку своей деятельности у кардинала ТИССЕРАНТА из Конгрегации по делам Восточных Церквей Как иезуит, присягнувший своему руководству, он получил поддержку и одобрение генерала ордена иезуитов.
Обращает на себя внимание то, что, во-первых, подтверждается (правда, со слов «субъекта») партизанское прошлое Колаковича, о котором пишет Вашко. А во-вторых, в документе нет ни слова о связях Колаковича с гестапо, словацкими коллаборационистами или бандеровцами. Если бы в его биографии были такие страницы, то, шантажируя ими, завербовать его было бы значительно легче. Этим методом не гнушаются все разведки мира.
Откуда тогда взялись обвинения против Колаковича, которые тиражируются по сей день, хотя и не подкреплены никакими документами? Считаю, что это продукт советской лобовой пропаганды. Информация о том, что Колакович был коллаборационистом, фальсификация, появившаяся на свет после того, как спецслужбы восстановленной Чехословакии начали преследовать инакомыслящих, в том числе католических священников.
В ходе этих гонений были арестованы Владимир Юкл и другие близкие к Колаковичу церковные деятели. Добрались и до него самого: полгода в общей сложности провел он в камерах следственного управления в Праге и Братиславе и был освобожден, по некоторым данным, в результате ходатайства западных дипломатов. После этого Колакович покинул Чехословакию и уехал в Бельгию.
«Подпольный Бог»
Если рассказ о военном периоде не вызывает вопросов, то путевые впечатления о пребывании в СССР кажутся скорее беллетристическими. Автор рассказывает о том, что посещал в Советском Союзе «секретные семинарии», готовящие молодых людей к священству. Он знакомился со священниками и верующими, которые нашлись даже среди армейских и милицейских офицеров.
О каком путешествии по СССР говорит автор? Реальном? Или, как мы сказали бы сегодня, виртуальном? Не исключено, что соавтор Колаковича, делавший литературную запись его рассказов, дополнительно «раскрасил» и драматизировал события.
После войны
что накануне его ареста вступил в действие закон, по которому в условиях разгоревшейся арабо-израильской войны власти Египта могли арестовать кого угодно без объяснения причин.
Очередной допрос Он уже устал отвечать на множество формальных вопросов о себе, своем приходе, количестве прихожан. Негромко, но внятно он спросил следователя:
Могу я, наконец, узнать, в чем меня обвиняют?
Следователь посмотрел в лежавшую перед ним раскрытую папку и неторопливо ответил:
Вы обвиняетесь в создании коммунистического движения в нашей стране.
Переводчик сухо и без эмоций перевел эти слова на русский. Отец Алексий с изумлением посмотрел сначала на следователя, потом на полковника (или как его называли арабы: бимбаши, то есть полковой командир) Эйзад-бея, с которым у него сложились хорошие отношения, но тот отвел взгляд. Присутствовавшие на допросе представители миссии СССР и Александрийского патриархата были ошарашены. Другие участники допроса начальник тюрьмы, дежурный констебль сохраняли невозмутимость.