В июле 1959 года мы готовились в Потсдаме к очередному совещанию по результатам работы за последние три года с участием зам. председателя КГБ СССР и начальника Третьего Главного управления генерал-полковника П. И. Ивашутина.
Руководство третьего отдела и отдел кадров меня предупредили, чтобы я был готов к выступлению на этом совещании. Дела по оперативной работе у меня в то время шли вполне благополучно, было о чем доложить. В этой связи, поскольку мне давали слово для выступления, я решил воспользоваться моментом и обратиться напрямую на совещании к заместителю председателя КГБ П. Ивашути-ну с просьбой о замене в СССР. Предварительно уточнил, что обращения по личным вопросам к вышестоящим руководителям на служебных совещаниях допускаются, если тебе дают слово, а твою проблему местное руководство не решает. Мой третий рапорт в отдел кадров по замене в СССР у меня даже не взяли.
После краткого доклада о состоянии
работы на доверенном мне участке, одобрения имеющихся результатов и ответа на два уточняющих вопроса П. И. Ивашутина, я обратился к нему с просьбой по личному вопросу о замене на Родину. Изложил суть просьбы и наши разногласия с отделом кадров. К моменту моего выступления срок службы за границей составлял уже шесть лет, и я сказал, что просто физически устал так долго работать в режиме постоянно сжатой пружины. Тут же на совещании, в присутствии всех, зам. председателя КГБ заявил, что моя просьба будет удовлетворена, я в этом году получу замену.
Видя реакцию московского руководства на мою личную просьбу прямо из зала, после моего выступления к П. И. Ивашутину обратился мой приятель с Украины Ваня Игнатов, который, как и я, тоже уже шесть лет служил в ГДР. Выслушав Игнатова, Ивашутин также пообещал удовлетворить его просьбу. Реакция моих руководителей управления и отдела кадров, бывших в президиуме совещания, была далекой от одобрения нашей инициативы.
Действительно, недели через две после этого совещания мы с Игнатовым получили указание о передаче дел и выезде в Советский Союз. Нам в отделе кадров с раздражением заявили, что направляют нас в распоряжение территориальных органов госбезопасности, где нас оформляли на службу. Я получил направление в родную Пермскую область. Так закончилась моя первая шестилетняя заграничная командировка. Я уезжал в СССР с должности старшего оперуполномоченного разведотдела управления в звании старшего лейтенанта. Срок присвоения очередного офицерского звания по занимаемой должности был через три месяца.
Позади были десять месяцев службы в качестве переводчика в особом отделе Берлинского гарнизона и пять лет напряженной оперативной работы в разведывательном отделе управления в Потсдаме. Это были годы наиболее ожесточенного противостояния натиску спецслужб США, Англии и Франции на СССР с позиций их передового плацдарма в Европе Западного Берлина. В 50-е годы я прошел школу реальной, а не академической борьбы с деятельностью военных разведок стран НАТО в условиях провозглашенной ими «холодной войны» против нашей страны и ее союзников. О личном участии в этих событиях я в своих воспоминаниях смог рассказать лишь частично.
Теоретическая контрразведывательная подготовка, полученная мною в Ленинграде, хорошо подкрепилась на практике в условиях службы в ГДР, в Группе советских войск в Германии.
Что буду делать в Перми я не знал. Предварительной проработкой вопроса о моем должностном трудоустройстве в Перми кадровики военной контрразведки просто не занимались, так как это выходило за их ведомственные интересы. Смотреть вперед в деле подготовки кадров, специалистов на перспективу по линии разведотдела они не привыкли. Это было для них явно обременительно, да и решение этого вопроса переходило на более высокий уровень в Управление кадров КГБ СССР, а не отдельных его главков.
Первого сентября 1959 года мы с женой и четырехлетним сыном проследовали через КПП Бреста. Начальник погранотряда, проверявший наши документы, возвратил их с улыбкой:
А с тебя ведь причитается! Поздравляю с юбилеем! Ровно через шесть лет ты возвращаешься назад домой!
Я удивленно взял свои документы, сверил даты въездных и выездных виз. Верно, прав был внимательный пограничник! Мы с женой в хлопотах со сборами как-то упустили этот момент. Ну, ничего, до Москвы еще было время наверстать упущенное.
Что там будет в Перми? Думать как-то не хотелось. Едем, во всяком случае, домой, на Родину!
Часть 2
Глава I
После возвращения из ГДР на родину летом 1959 года свой очередной отпуск мы провели, как обычно, в поселке Ильинский Пермской области, где жили родственники мои и моей жены.
По направлению Управления кадров КГБ СССР в Москве в конце августа 1959 года я прибыл в город Пермь в распоряжение отдела кадров Управления КГБ СССР по Пермской области.
После краткой ознакомительной беседы в отделе кадров меня представили заместителю начальника управления полковнику Д. В. Кремлеву. У нас состоялся короткий, по сути формальный, разговор. Он даже не попытался выяснить степень моей подготовленности к самостоятельной
оперативной деятельности. Его не интересовал мой опыт оперативной работы, приобретенный в ГДР.